Дмитрий Нержанников - Красное дерево, или как путешествовали в лихие 90-е

Домой я в таком виде, конечно, вернуться не мог и неделю отлёживался дома у друзей…

Говорят, что люди делятся на волков, овец и собак. «Пинк Флоид» в альбоме Animals выделили ещё и свиней. Я не могу отнести себя ни к одному из этих четырёх видов. Мне думается, что я – стриж. Когда я встречаю этих птиц в каких-нибудь романтических холмах, они радостно вьются вокруг меня, демонстрируя свою единоплемённость… Почему-то мне думается, что я родился ужом, а потом превратился в стрижа. Один из моих ненаписанных эзотерических романов так и должен был называться «От ужа до стрижа». Это название я однажды увидел под грибами.

Грибы. Так стоило бы назвать отдельную главу. А, может, даже книгу… Но пока вернёмся к Мадриду.

Теперь я знаю, как возникают фобии. Помните фильм «Необратимость», в котором Монику Беллуччи анально насилуют на полу подземного перехода? Примерно в таком же переходе меня изнасиловали морально. До этого случая я ничего не боялся вообще и был открыт миру, как две советских копейки, которых больше нет.

Подземный переход был в самом центре Мадрида. Возле музея Прадо, в который я мечтал попасть, потому что там был Босх. И Босх обрушился на меня во всей своей инфернальной красе.

…Кто-то набросился на меня сзади, навалился, обхватил моё горло сгибом локтя, а ещё двое слева и справа схватили меня за руки. Первая мысль, которая тогда пришла мне в голову: «Ну, ни фига себе, даже здесь встретились друзья-знакомые, которые таким странным образом решили пошутить надо мной!». Увы, это было не так. Я оказался жертвой банального гоп-стопа. Напавшие явно были профессионалами своего дела: они меня полностью обездвижили и начали опустошать мои карманы. Потом стали вырывать из руки сумку с видеокамерой. Я попробовал посопротивляться, но мне ткнули в глаз ножом. Я разжал пальцы. Они убежали. Всё произошло за пять секунд. Я видел, как они убегали по подземному переходу. Один бросил мою сумку, видимо, забоялся тащить с собой улику, – я успел подумать, что в сумке видеокамера, и хоть она останется, – но другой её тут же подхватил, и через секунду они скрылись за поворотом.

Знаете, что интересно? После подземного перехода, когда я выскочил на улицу, первые же попавшиеся навстречу люди сунули мне в руки какую-то довольно крупную купюру. Они сразу всё поняли и сказали: «По крайней мере, Вы сможете сегодня заночевать в отеле».

Потом мой фильм победил на фестивале и получил довольно крупный по тем временам денежный приз – тысячу долларов, но я стал другим. Во мне поселилось отчаяние. Единственная фраза, которую я выучил по-испански в тот раз: «Уно тинто, уно бьянко» – «Бутылка красного, бутылка белого». Фестивальный ресторан был круглосуточным и бесплатным.

…Если верить закону кармы, когда-то ведь мне должно было воздасться за все эти потери. И вот мне воздалось.

…Я шёл пешком по Криту и на вершине одной горы увидел церквушку. В Греции много таких старинных храмов. Раза два-три в год туда совершают паломничество жители окрестных деревень, а всё остальное время они стоят пустые. Двери в них никогда не закрываются, любой может зайти и помолиться. Зажечь свечу перед иконкой и, при желании, оставить небольшое пожертвование в специальном ящике стола или комода, который тоже стоит открытым. Свечи, зажигалка и пожертвования обычно лежат в одном и том же ящике. В этих церквях часто попадаются старинные, потемневшие от времени фрески. Я никогда не отказываю себе в удовольствии полюбоваться ими. Правда, у большинства из тех, кто изображён на них, выколоты глаза (воспоминание о веках турецкого владычества), что придаёт им невероятную трагичность и возвышенность.

Мне тоже захотелось поставить свечу, и я открыл ящик стола, в котором они должны были лежать. В ящике, рядом со связкой свечей лежала целая куча денег. На первый взгляд, больше тысячи евро: несколько десятков сотенных и немеряное количество банкнот рангом поменьше.

Я положил туда свои «две копейки», взял свечу, зажёг её и ушёл. И только часа два спустя, осознал, что в моей голове даже не шевельнулась мысль об этих деньгах. О том, что их можно было взять!

Видимо, прав был старик Кант, когда говорил о двух вещах, которые поражают его воображение… Звёздное небо над головой и вот это вот, оно самое.

История эта случилась лет за десять до всем известных событий на Майдане, а записал я её тогда почти по горячим следам, так что сейчас она уже читается, как исторический документ. А посему я ничего не стал в ней менять, дабы меня не заподозрили в политической конъюнктуре.