Олег Тихомиров - Самые страшные похищения на свете

Тут настала самая пора упомянуть о том, что мнения лакеев совпадали более чем часто. И вообще Гур и Кир не отличались друг от друга, как две капли воды. Оба серые и нечисты на руку, с усами и следами порока на лице. По росту и умственным способностям – средние. Что еще? Ну, скажем, оба не походили на электроплиту или жирафа. Одна лишь была разница: Кир косил правым глазом, а Гур – левым. Правда, у всех мышей королевства глаз косил в сторону: такая уж утвердилась привычка (некоторые ученые считают, что это рефлекс) – замечать, где что плохо лежит.

– Вы не донесли королю о том, – пояснила Акулина, – что сломалась заводная кукушка, а вместо нее здесь торчу я.

– Но как жить без времени? – возразил Кир. – В королевстве наступит застой.

Гур насторожился:

– Как ты сказал – застой?

– Я имел в виду, остановится время, если не кукушка.

– Неосторожно выражаешься, Кир.

– Не придирайся. Будто я не знаю, что наше государство самое животворное, а движение вперед – самое сногсшибательное, как говорит господин главный королевский советник.

– Верно, – кивнула Акулина. – И прежде всего сшибает с ног своих же граждан.

– Кстати, – продолжил Кир, – заводную кукушку чинят лучшие мастера.

– Лучшие из худших, – уточнила Акулина.

– Но они обещали...

Кукушка не дала договорить:

– А кто чего не обещает в нашем королевстве?

И запела:

От такой наглой песенки оба лакея на миг потеряли дар речи. Первым пришел в себя Кир.

– Все слышали?.. – Он уставил указательный палец вверх.

– Собственными ушами, – отозвались «все» в лице Гура.

– Ни фига себе!.. – выдохнул Кир. – Получается, у нас хуже, чем у лягушек в их протухаюшем болоте.

– Как жаль, что на Акульку нельзя донести. Она порочит наше королевство.

– А может, мы ее просто побьем?

Акулина достала косметичку, подвела брови, кокетливо улыбнулась.

– Следы останутся. Придется отвечать. Лучше продолжайте бить баклуши, мальчики.

– А если нам ее изнасиловать? – без особого энтузиазма предложил Гур.

– Вам?! – она припудрила щеки. – Разбежались. Да что вы можете – чужие тарелки подлизывать?!

– Ты знаешь, Гур, я не прочь. Но... но как бы не дошло до моей жены.

– Боишься?

– Нет, я ее просто ненавижу. Даже терпеть не могу.

– Но терпишь, – заметил Гур.

– Только потому, что она меня терпит.

– Ты ей изменял?

– О, сколько раз!..

– Потаскун.

– Да нет, я – мысленно. Ибо со мной никто не хочет.

– Почему?

– Считают меня потаскуном. А насчет Акулины... Я вообще-то не хотел бы с ней связываться – больно стара, но все же проучить нужно. Держи ее крепче. Я первый.

– Я тоже не испытываю никакого желания. Но почему ты первый?

– Не спорьте, мальчики. – Акулина убрала косметику. – И не пугайте. Все равно не успеете. Сейчас появится король. Мне осталось прокричать восьмой раз. – Ку-ку...

И верно – в зал вошел Кис IV.

– Не зря говорят, точность – вежливость королей, – Акулина захлопнула за собой почти ампирную дверцу.

Король двигался нетвердой походкой. Он был в линялом домашнем халате серо-буро-малинового цвета и стоптанных шлепанцах. Большой палец левой ноги с любопытством взирал на белый свет из протертой дырки. Король был престарелый, и прежде всего ценил удобства. А что может быть удобнее поношенной одежды, за которой не надо следить?

Равнодушно взглянув на неприбранный стол, Кис вынул скомканный платок, громко высморкался, потом долго и уныло рассматривал результат своего действия и лишь после этого снова засунул платок в тот же самый оттопыренный карман.

– Да здравствует ваше мышиное величество, да сгинут все лягушки, – вытянувшись, воскликнули Гур и Кир.

– Да здравствует я... – буркнул король и махнул рукой, – ...да сгинут...

Вы можете заметить, что отнюдь не благие пожелания, высказанные в адрес лягушек, выглядят совершенно излишними. Ошибаетесь. Между мышами и лягушками с давних-предавних пор шла нескончаемая война.