Дэвид Арнольд - Москитолэнд

«У тебя бывало чувство, будто ты потеряла нечто очень ценное, а потом выяснила, что оно тебе никогда и не принадлежало?»

Все мои острые углы.

И сила, мощная, словно отлив, затягивает меня в открытое море, Море Деревьев, а потом тащит на дно. Внизу много странного: растения и животные, тайное общество существ, борющихся и выживающих в борьбе за выживание. Пейзаж размыт, но земля твердая. Я наблюдаю за собой, Аква-Мим, словно через объектив: она затененная, синяя, голая под водой, плывет против течения, задержав дыхание. Плывет прямиком к радужному цветку, что призывает ее «проживать жизнь», цветку, который предлагает «начать заново». Она гребет вверх, все выше и выше, чувствуя, как тяжелеет, пока ее голова наконец не выныривает над водой и…

Я дышу.

Вот он, мой спасательный круг, прилеплен скотчем прямо на табличку «ЗДЕСЬ ВЫ НАЧНЕТЕ ЗАНОВО». Палочный шедевр. Программка стадиона «Редс». Самое, мать его, физическое и неизменное доказательство реальности – мое имя, написанное на обложке. Я срываю программку с вывески, вместе со скотчем оторвав с радужной палитры чуток фиолетового и желтого. Листаю страницы, нахожу драгоценный рисунок Уолта, но почему-то знаю, что есть еще что-то…

На следующей странице, поверх столбиков с показателями «Кабсов», послание от моего палочного соратника:

Эй эй мим! Ха. Бек сказал што мы едем, значит мы едем, но я уже суперсильна па тибе скучаю. Будем делать дела, и еще я думал о нашей первой встречи под мастом и какая ты смишная када спишь, и может я никада ни гаварил. но Еще и красивая. Ты выглядила красива. так што я буду скучать па тибе пока тибя не будет, но он сказал, што мы можем увидеться на игре, и мы так и сделаем, увидимся на игре. Очинь очинь жду встречи!

Искрини и навеки твой.

Уолтер

Я думала, что больше не могу плакать, но ошиблась.

Перелистнув страницу, вижу безрассудный почерк Бека поверх фото стадиона откуда-то с воздуха. И сквозь слезы смеюсь над приветствием.

ДОРОГОЙ МАДАГАСКАР

«– Я не знаю, как с тобой попрощаться, – сказала Мим, глядя в потрясающе офигенные глаза Бека Ван Бюрена

– Знаю, – ответил Бек потрясающе офигенным голосом».

Как тебе, Мим? Это для моих мемуаров – «Правдивая история офигенного Беккета Ван Бюрена». Не слишком надуманно? Ладно, а если так:

«– Я не знаю, как с тобой попрощаться, – сказала она.

– Знаю, – ответил он».

И боже, Мим, я тоже не знаю. Совсем не знаю как…

Но я тут подумал…

По дороге сюда Уолт показал мне фотографию. Он со своей мамой на фоне «Ригли-филд», и не в курсе, видела ли ты ее, но, Мим, парнишка там такой счастливый! Будто ему вручили пожизненный запас «Маунтин Дью», вот настолько счастливый. И возможно, его мама умерла, но вдруг нет? Как бы там ни было, если у Уолта где-то есть родные, я намерен их отыскать. До Чикаго путь неблизкий, но, думаю, Дядя Фил справится. Ты нашла свой дом. Теперь черед Уолта.

Вчера я пообещал не покидать тебя молча. Пожалуйста, поверь, когда я скажу, что сдержал обещание. И хотя я все еще понятия не имею, как с тобой попрощаться, зато знаю одного потрясающе офигенного персонажа, который хотел бы попробовать еще раз. Так вот:

«– Я не знаю, как с тобой попрощаться, – говорит она.

– Знаю, – отвечает он.

Они сидят рядом, пытаясь найти несуществующие слова. И у нее получается:

– Может, это просто не должно быть… твердым “прощай”, понимаешь?

Он смотрит на нее, недоумевая, чем же заслужил такую удачу.

– А каким, жидким?

– Ну да. Я предпочитаю жидкие прощания твердым.

– Так и быть, – говорит он, легонько целуя ее в лоб. – Когда придет время, ты получишь свое жидкое „прощай“».

КОНЕЦ

С ЛЮБОВЬ,

АФРИКА

Р.S. Уверен, ты уже и сама догадалась, но я вроде как угнал твой грузовик. Чтоб ты знала, чувствую себя засранцем. Пожалуйста, не выдвигай обвинений. Я расплачусь с тобой на игре. Что подводит меня к главному…

Р.Р.S. Твое жидкое прощание на следующей странице…

Едва дыша, переворачиваю страницу и вижу расписание игр «Редс» на будущий год. Один матч обведен: открытие сезона, «Редс» против «Кабс». А рядом всего два слова красным: «Запомни рандевувски!»

Я представляю Уолта с мотыльком в бутылке, Бека с камерой на шее, и мы стоим втроем возле статуи какого-то древнего бейсболиста, ставшего нашим маяком. Сезон открывается в начале апреля, и вдруг кажется, что до весны еще так невыносимо далеко.

– Ты в порядке, Мим?

Поднимаю взгляд и думаю, давно ли Кэти тут стоит.