Александра Сашнева - Танго с ветром

Иное дело Рита. Вот она страстно говорит в трубку, ее лицо пылает чувствами: щеки розовеют, глаза блестят. А через пару лет ей эти ее чувства будут смешны. Странно, что Соня думает так в свои тридцать два. Неужели история с Вадиком так состарила ее? Или дело не в годах?

Рита нажимает кнопку отбоя и с криком заключает Соню в объятия. Соня улыбается. Хотя и не готова сейчас вскипеть счастьем вместе с Ритой — как-то чувства стали ленивы. Не бросаются уже на первую встречную подачу, но Соне приятно, что Рита рада. Возможно, в этом есть некая меркантильность. Как человек, который легко эмпатирует к другим, Соня не может чувствовать себя легко рядом с опечаленным человеком. Так что ее радость тоже не бескорыстна.

— Поздравь меня! — восклицает Рита. — Свекровь согласна. Они уже договорились с Антоном, но она сегодня все поменяет. Она разыграет приступ гипертонии, и ему придется остаться. Прикинь! Она забыла свой мобильник у подруги на даче. Подруга только сейчас привезла ее телефон. И она мне сразу позвонила.

— Круто! Поздравляю! — Соня с искренним теплом прижимает к себе Риту, но думает она о другом. Неожиданно понимает, что улыбка Джонни, подсмотренная ею в Херсонесе, и вечная ухмылка Игоряна чем-то похожи, и это страшно. Они больше похожи на волчьи оскалы.

— Ну, теперь все отлично! — ликует Рита. — Она уедет, а я за два месяца так сделаю, что он и думать про нее забудет. Детей повешу на него. Сама пойду учиться. А что? Если он решил уйти, мне же надо профессию. Вот я и займусь собой. А он вечерами будет с детьми. Пусть привыкает!

— Точно!

— Зайдем на рынок? — предлагает Рита, закидывая сумку на плечо. — Надо купить свекрови подарок. Я видела там тетку с травами. Теща обожает народную медицину.

— Идем. — Говорит Соня. Она чувствует, как спокойно ее дыхание, как не дрогнет ни один мускул, и это делает ее почти счастливой. И Соня готова даже на скуку закулисья ради этого внутреннего покоя.

Рита принимает блаженную улыбку Сони на свой счет.

Ну и отлично. Они выходят на улицу.

Бедный крымский рыночек. Все то же: дешевые вещи, ворованное вино, фрукты, арбузы, дыни. Рита уже купила для свекрови баночку с виноградным маслом, и теперь она держит его в руке. Соня исподволь наблюдает за Ритой и понимает, как много в ней того, что досталось ей от матери. Рита даже не знает об этом, но это так видно — иногда включаются интонации, выражения лица — как будто из прошлых времен, как будто из фильма с молодой Софии Лорен — времен молодости мамы Риты.

— Отличная тема, — воодушевленно говорит Рита. — Виноградное масло. Как раз от сердца, от сосудов. Теща будет в восторге…

Рита еще долго говорит о масле, теще, гипертонии, но суть этого проста: Рита пытается уверить себя, что в ее руке средство от развода. Мало кто готов прыгнуть в пропасть добровольно, чаще люди цепляются за склон, за тонкие веточки лжи, жалости, за походы к психологам и колдунам, за баночки с маслом, за таблетки и умные книги. Чаще всего это просто отсрочка, нужная организму, чтобы привыкнуть к мысли о пропасти.

Планеты сдвигаются на небе, и ветер судьбы усиливается, иногда он может стать и ураганом, и тут мази не помогут. Падаешь в пропасть, в ад. Кто-то сгорает там, а кто-то превращается в булатный меч. Есть, конечно, и те, что ползут по склону годами, утаскивая с собой близких — детей, друзей… Никто, конечно, не хочет и не должен — у всех свои пропасти, потому и получается, что когда тебе плохо, то никого нет вокруг. Все руки, что были рядом, вдруг заняты сумками, чемоданами, и никому до тебя нет дела.

И тогда ты понимаешь, что пора взрослеть.

Соня видит надпись «Аптека». Она вспоминает о Джонни и резко останавливается. Рита замолкает на полуслове.

— Постой. Мне надо сюда зайти, — говорит Соня и взбегает по ступенькам.

— Я подожду, — говорит Рита, оставаясь на границе солнца и тени.

Солнце бликует в черных очках Риты.

Соня поднимается по ступенькам и входит в аптеку. Она знает, что подъем этот быстр — всего три ступеньки, два шага — но ей кажется длинной эта секунда, потому что уже знает, что начала проигрывать Джонни по очкам. Она думает о нем, она решила о нем позаботиться. А с чего? С какой стати? Что за манера усыновлять чужих мужиков? Неужели он сам не может купить себе эту чертову мазь? Ум отчаянно останавливает Соню, но тело гонит ее вперед. Кто прав? Ум или тело? Ум ведь хочет спасти тело. Ум прав. Но зачем тогда тело так упрямо движется вперед? Потому что оно уже подчиняется Джонни? Весь этот ужас взрывает мозг Сони, пока она поднимается наверх.