Денис Соболев - Говорящий с травами. Книга первая

Ворота за спиной закрылись с мягким хлопком, снег заскрипел под полозьями саней. Матвей сидел, завернувшись в медвежью шкуру, но мороз все равно пробирался под тулуп и щипал за бока. Впереди – долгая-долгая зима…

– Звяньк! Звяньк! Звяньк!

Пешня со звоном втыкалась в колкий лед, отламывая от него небольшие куски и раскалывая утреннюю рассветную тишину над рекой. Деревья на берегах кутались в куржак, надо льдом висел стылый туман – изморозь. Розовый рассвет только-только занялся, и посветлеть еще не успело. Самое холодное время на реке зимой – это рассвет. Как только солнце покажет свой краешек из-за горизонта, холод резко усиливается, воздух начинает звенеть и особенно сильно щипать за уши.

Матвей упорно прорубался к воде, пешня в его руках взлетала вверх и опускалась вниз резко, сильно. А кто говорил, что зимняя рыбалка – это сплошь удовольствие? В первую голову это труд. Пешня была надежная, отцовская, тяжелая, и поднимать ее становилось тяжелее с каждым взмахом. Зима удалась ранняя, лед на реке встал крепкий, монолитный и толстый. И Матвей уже битых полчаса откалывал лед и отпинывал его куски в сторону, расчищая лунку. Совсем скоро он доберется до воды и наконец забросит снасть на хариуса.

Но для начала нужно все же пробить лед, и он усердно махал пешней, временами отирая вспотевший лоб. Звон разносился над рекой далеко – тишина стояла необыкновенная, какая бывает только зимним утром. Все еще спит вокруг – птахи греются в своих теплых гнездышках, лисы сидят по норам, свернувшись клубком и уткнув носы в свои пушистые хвосты. Только в деревне призывно мычат коровы, требуя утренней дойки, да лениво перебрехиваются собаки. Отсюда, с реки, Матвею хорошо видны крайние дома, стоящие на самом берегу.

В одном из них живет дед Влас – самый рыбак в их деревне. Вон и обласок его лежит, перевернутый на берегу, укрытый от снега лапником. Летом дед Влас на своем обласке каждое утро выходил в большую заводь и до обеда ловил рыбу. И всегда возвращался с уловом, чем вызывал страшную зависть у всех мальчишек. Они всячески старались выведать его секрет, но дед Влас хранил молчание. Он вообще был неразговорчив, а уж про рыбацкие секреты так вовсе никому ничего не говорил. Матвей же, в отличие от остальных мальчишек, не пытался вызнать, как же дед Влас ловит рыбу, – он хотел всему научиться сам. А рыбы в их реке было много – и щука, и плотва с карасем, и окунь, и сазан, и хариус. Но самый желанный трофей, конечно же, таймень. Дед Влас ловил тайменей и потом угощал ими соседей, он был не жадным. Но тайменем Матвея не удивишь – вся деревня до сих пор помнит их с отцом трофей.

Зимой дед Влас рыбачил редко: старый уже, тяжело майну рубить. Матвей кинул взгляд на его дом – большой, с резными наличниками и просторным двором. Над трубой вился еле заметный в утреннем сумраке дымок, окно теплилось неярким теплым светом – не спит дед Влас. Матвей размахнулся и обрушил пешню на лед, отколов сразу большой кусок, затем еще и еще. Скрипнула дверь, звук ее разнесся далеко в утреннем тумане – дед Влас вышел на двор и стоял, глядя на реку из-под приложенной ко лбу козырьком ладони. Матвей глянул на него и ударил пешней еще раз, пробив наконец толстый и крепкий ледяной панцирь. Брызги разлетались вместе с мелким ледяным крошевом, распаленное дыхание вырывалось клубами пара – Матвей в несколько ударов расширил лунку. Отложив пешню, он рукой вычерпал из воды лед, расчищая лунку. Затем бросил в черную студеную воду добрую жменю отварного мормыша – очень его крупный хариус уважает. Подтянул ногой за ремень небольшие санки, уселся на них, споро размотал снасть – волосяную леску с привязанной небольшой блесенкой из серебряной ложки. Ну, с Богом!

Блесна нырнула в воду и стремительно пошла на дно. В этом месте хариус всегда зимует – тут глубокая яма с течением, в достатке еды и воздуха. И Матвей всерьез рассчитывал поймать пару крупных экземпляров. Взмах рукой – блесна в воде дернулась вверх и пошла чуть в сторону, подражая небольшой рыбке. Снова взмах…

Солнце тем временем поднялось чуть выше, едва показавшись над тайгой. Утренний свет из розового стал желтым, по реке протянулись длинные тени от деревьев, воздух наполнился блеском – это сверкали на солнце мелкие кристаллики льда, оставшиеся после крепкого ночного морозца. Матвей очень любил такие тихие утренние часы, когда все в природе готовилось встречать солнце. Тишина наполнялась первыми птичьими голосами, в деревне начинали хлопать двери и громко переговариваться хозяюшки, приветствуя друг друга. А он здесь, на реке, как будто бы со стороны наблюдает за привычной утренней суетой, и она кажется ему удивительно правильной и доброй. Он физически ощутил запах парного молока и теплого хлеба и сглотнул набежавшую слюну…