Денис Соболев - Говорящий с травами. Книга первая

…Зашли вправо от зимовья и пошли, выглядывая по пути грибы и приметные деревца. Пройдя около километра, повернули налево и пошли дальше. Примерно через километр Матвей увидел обгоревшую сосну и сказал:

– Андрейка, твой участок от места входа и до этой сосны. Запомнил?

– Конечно, – Андрейка усмехнулся.

– Ну тогда пошли дальше.

Пройдя еще примерно километр, Матвейка остановился:

– А ну, давайте искать приметы какие.

Они завертели головами, но ничего не находили. Тогда Матвей топором высек на ближайшей сосне крест и сказал:

– Игнат, это твой участок. До зимовья тоже и до горелой сосны.

Так они наметили участки для каждого. И с последнего участка решили собрать первые грибы на жареху.

К зимовью вернулись уже в сумерках. Девчата давно все приготовили и коротали время у небольшого костерка, который Павка для них развел. Голодные, как сто китайцев, парни быстро разделались с ужином, и сейчас сидели, устало щурясь на костер и швыркая горячим ароматным чаем. Завтра предстоял долгий день…

Ночь прошла спокойно. Спалось на лежанке из лапника и тулупов просто прекрасно – мягко и уютно. Теплившийся у входа костерок дымил тонко, отгоняя комаров и наполняя навес теплом. Серко жался к боку Матвея, делясь своим теплом и чутко охраняя сон.

Когда все улеглись спать, Матвей обошел стан, проверяя, все ли прибрали и нет ли где остатков еды – именно их запах мог привлечь нежеланных гостей. Поэтому все остатки сжигали в костре. Закапывать их тоже было бесполезно – нюх у медведя очень острый.

Девчата о чем-то громко шушукались в зимовье, временами приглушенно смеясь. Матвей улегся, закинув руки за голову. Сон не шел. Он мысленно перебирал прожитый день – все ли правильно сделал? Пока получалось, что нормально. Участки наметили, обустроились. Можно и заготовки начинать. Матвей подумал, что хорошо бы как-то учитывать общее количество грибов, но потом эту мысль отбросил. В конце просто поровну разделит все заготовленное, и всех делов. Из зимовья раздался Анюткин голос:

– Ах ты зараза! Да чтоб тебя!

Матвей вскочил и подошел к двери – за ней был переполох. Он дернул дверь и спросил в темноту:

– Вы чего расшумелись, перепелки?

Мимо его ног шмыгнуло что-то небольшое, и Серко тут же устремился в погоню, пытаясь схватить неведомую зверушку.

Девчата дружно завизжали, захохотали, а Анютка прикрикнула на него:

– Ну-ка кыш, охальник! – и замахнулась подушкой.

Матвей пожал плечами и пошел за Серко – посмотреть, кого это он там на дерево загнал?

Оказалось, это хорек. Он пробрался в зимовье и начал шуршать по мешочкам, разыскивая что-нибудь вкусненькое. Анютка заметила и попыталась прогнать нахала, но он ощерился на нее, чем и вызвал праведный гнев…

Все вновь затихло. Парни, к слову сказать, даже не проснулись. Хороши таежнички…

Утро выдалось туманным. Тайга купалась в тумане, то окунаясь в него с головой, то почти выныривая. Березки радостно блестели освежившейся листвой и хвастались перед солнышком своей яркой зеленью.

Солнечные лучи путались в густых сосновых кронах и нежно поглаживали рябинки и осинки. Быть грибам! Туман самый что ни на есть грибной.

Наскоро умывшись и перекусив свежей распаренной кашей (расстарались девчата, встали пораньше), парни разошлись по своим участкам. На стане снова остался Павка – Матвей решил, что так будет лучше. Павка не очень любил тайгу и не умел по ней ходить, а на зимовье приносил немало пользы: тяжести таскал, охранял девчат и не давал им бояться, будучи постоянным объектом их добрых подтруниваний. У каждого за плечами по берестяной торбе на веревках. Свою Матвей сплел сам, еще когда дед был живой, он и научил. Дед вообще был рукодельником и любое дерево в его руках оживало и принимало самые причудливые формы. И уж из бересты он мог сплести вообще что угодно!

Матвей накинул свою торбу, подвязал веревку на животе. На плечо же повесил винтовку. Нож был закреплен в нагрудных ножнах, рукоятью вниз. Отцовский нож, с березовой рукояткой и гибким прочным клинком. Матвей загонял его меж бревен и качался всем весом – нож выдержал. Таким ножом можно и гвозди рубить, да незачем. Фляга с родниковой водой висит у левого бедра. Еще один нож – за голенищем сапога.

Сапоги Матвею справил отец, когда ездил в город, и Матвей нарадоваться не мог этой обновке. Прочные, на толстой кожаной подошве, они позволяли ходить бесшумно и быстро, и оберегали ноги от острых сучков.