Николай Сафонов - Старый дом

Волновался я напрасно. Они пришли ровно в назначенное время, и я принял их. Вместе с тренером Козловым пришел и знаменитый Насибов. Я впервые видел его так близко, человека с «железным посылом», лошадь, посланная Насибовым вперед, выстреливала как из катапульты и быстро отрывалась от остальных лошадей. Наездник он был выдающийся, и судя по разговору, по тому, как он хорошо отзывался о Чамате, и человек он неплохой. Ведь не каждый будет защищать преступника, куда проще умыть руки и отказаться от человека, попавшего в беду, тем более что формально Насибов к Чамате не имеет никакого отношения. Чамата прибыл в командировку на центральный московский ипподром от Лабинского конного завода, а Насибов тренирует лошадей конзавода «Восход», и отвечает за все проступки Чаматы тренер Козлов. В данном же случае совершен не просто проступок, а самое настоящее преступление, и еще неизвестно, как действия Чаматы квалифицируют органы предварительного следствия — то ли как попытку изнасилования, то ли как хулиганство. Основания есть и для статьи 117, и для 206-й. Здесь все зависит от деталей и от направленности умысла обвиняемого, а чтобы судить об этом определенно, нужно обязательно побеседовать с Чаматой, либо почитать его показания в материалах дела. Со слов свидетелей очень трудно сказать что-либо определенно, хотя Козлов и Насибов в общих чертах и обрисовали, что произошло на ипподроме: в воскресенье, вечером, после выигрыша приза, Чамата напился и в пьяном виде завалился в конюшню, чтобы посмотреть на своего любимчика. Но он был в таком невменяемом состоянии, что конюх его даже не подпустила к лошади, так как животные очень не любят, когда от людей пахнет водкой. Чамата в общежитие не вернулся, у него просто не хватило сил на обратную дорогу, и улегся спать прямо в конюшне. К утру он проснулся то ли от холода, то ли еще по какой причине и полез досыпать к конюху, а конюхом была молодая женщина. У нее совсем не было желания спать с Чаматой, и она, естественно, начала прогонять его. Тогда в пьяном жокее взыграло ретивое самолюбие, а может, просто спьяну шибануло в голову и еще в одно место, только он полез на женщину, разорвал ей брюки, ударил по лицу, она все-таки скинула его с себя и выбежала из конюшни. Может быть, все бы и обошлось, но конюх начала кричать, звать на помощь и переполошила всех окружающих людей, и лошадей тоже. На ее крик прибежали конюхи и сторожа из других конюшен. Чамата утихомириваться не пожелал и вступил с ними в драку, вот к нему и пришлось применить силу, связать, а затем и вызвать дежурного милиционера. В другое время Чамата бы отделался самое большее — пятнадцатью сутками, а тут, после выхода в свет Указа об усилении борьбы с хулиганством, его как забрали в милицию, так больше уже и не выпустили, а сразу же возбудили уголовное дело и отправили его в Бутырскую тюрьму. К начальнику милиции ходили и тренер Козлов, и Насибов и просили, чтобы Чамату не сажали в тюрьму, а ограничились более легким наказанием, но начальник милиции, вполне понятно, уже ничего сделать не мог, раз возбуждено уголовное дело, и порекомендовал им обратиться к адвокату. Вот они и пришли ко мне.

Я, конечно, ничего Насибову с Козловым заранее обещать не стал. Мне нужно было сначала официально ознакомиться с уголовным делом, а уж только потом я мог что-то сказать и более определенно: на что может рассчитывать Чамата, год-два или пять лет лишения свободы, это в том случае, если его действия все же следственные органы квалифицируют как попытку изнасилования.

Козлов с Насибовым оформили как положено поручение, внесли в кассу юридической консультации аванс, и с этого момента я уже официально отвечал за дело Чаматы, и мне нужно было связаться со следователем и узнать, когда примерно дело поступит в суд, где я мог уже в спокойной обстановке почитать дело и, взяв разрешение на свидание с Чаматой, съездить к нему в тюрьму и побеседовать с ним с глазу на глаз по делу.

Следователь «обрадовал» меня в конце разговора по телефону: «Раньше чем через два месяца я дело не закончу», — и повесил трубку. Для непосвященного человека это добавление ни о чем не говорит, а для любого адвоката ясно, что он хочет квалифицировать действия Чаматы по статье 117-й, как попытку изнасилования, ибо если бы он думал о хулиганстве, то по новому положению обязан закончить дело в двухнедельный срок и передать его в суд, а не тянуть два месяца. Но о своих опасениях я не стал говорить Насибову с Козловым, чтобы раньше срока не расстраивать их. Хулиганство ведь тоже по теперешним временам не сахар, судьи по 206-й статье дают не меньше трех лет, и адвокаты предпочитают, чтобы их подзащитный совершил небольшую кражу, чем хулиганские действия.