Виржини Гримальди - Аромат счастья сильнее в дождь

— Все в порядке, я понимаю. Я сам стал инвалидом в области чувств.

Мы, кажется, вошли в зону турбулентности. И я не имела в виду море.

— Я один вот уже три года, я даже не уверен, что все еще умею целоваться! — рассмеялся он.

— Три года?

— Да. Никого с момента разрыва с матерью моей дочери.

— Добровольный выбор?

— Да. Мне нужно было вновь обрести себя и посвятить все свое время дочери: она очень тяжело переживала наше расставание. И я ждал зова сердца.

Не спуская с меня глаз, он снова положил руку на мою. На этот раз я не осмелилась ее убрать.

Мы продолжали сидеть так какое-то время, безмолвные, впечатленные расстилавшимся перед нами потрясающим видом. Ветер покрывал воду мелкой рябью, в которой отражалось заходящее солнце, а сбоку вырисовывалась величественная гряда дюны Пила. Давно, очень давно я не ощущала себя настолько внутренне свободной.

Максим казался таким же сосредоточенным, как и я. Он сидел по-турецки, поджав ноги, закрыв глаза и подставив лицо ветру.

— Просто фантастика, да?

Он кивнул без единого слова.

— И как тебе пришла в голову эта мысль?

Нет ответа. Он по-прежнему сидел с закрытыми глазами, рука его вцепилась в мою.

— Максим?

Он повернул голову и открыл глаза. В них можно было отчетливо прочитать: «Съеденные устрицы отчаянно просятся на свободу». Я начала нервно смеяться.

— О, черт, да у тебя морская болезнь! Держись, мы почти приехали. Смотри прямо перед собой и старайся дышать поглубже!

До причала он оставался совершенно неподвижным. И смертельно бледным. Издалека люди могли его принять за носовую фигуру. При высадке он первым ступил на твердую землю, и на лице его отразилось неимоверное облегчение. Когда он помогал мне спускаться, его щеки уже порозовели.

— Прости, мне очень жаль, — проговорил Максим, когда мы стали удаляться от его кошмара.

— Не извиняйся, твоя задумка и в самом деле была прекрасной. Будь уверен, я никогда не забуду этот вечер.

Каждый день я измеряла температуру, чтобы составить «кривую фертильности», то есть график наиболее подходящих условий для зачатия. Я использовала тесты на овуляцию, чтобы определить наиболее благоприятные дни. После каждой близости с тобой вставала в позу «березка».

Отчаяние изменило наши отношения. Мы уже не занимались любовью, а делали ребенка.

Через полтора года мы обратились к специалисту. Он посоветовал нам подождать еще немного, поменьше об этом думать и по возможности уехать в отпуск. Я серьезно подумала о том, чтобы вытолкнуть медика в окно.

Тем не менее мы вняли его советам. Ты действительно слишком много работал, мы отдалились друг от друга, и пришло время нам снова встретиться. Я зарезервировала на неделю номер на Корсике, чтобы освежить в памяти наше свадебное путешествие, не забыв при этом рассчитать период овуляции.

Мы провели на Корсике шесть чудесных дней: целовались, обсуждали разные темы, помимо счетов и работы, смеялись, плавали, спали вволю, занимались любовью, говорили друг другу вполне осмысленно разные ласковые слова, которые для нас давно превратились в обыденность.

И мы были готовы оставаться в этом отеле и на пляже вечно и любить друг друга до скончания света.

Через десять дней после нашего возвращения я проснулась посреди ночи, почувствовав влагу между ног. Я все сразу поняла. Видимо, и на этот раз ничего не получилось.

Я тут же отправилась в туалет, и кровь подтвердила мои опасения. Я наскоро приняла душ, утопая в слезах, а потом заметила на полочке голубую с белым коробочку. Остался единственный тест. Последний.

Не знаю, зачем я это сделала. Может, повлияли огорчение, надежда, потребность еще сильнее оплакать потом этого ребенка, который никак не приходил.

Я не стала ждать трех минут, все равно ведь ничего не получится.

Почти машинально я поднесла пластинку теста к мусорному бачку. И вот тогда-то я и увидела ее — бледную, однако, несомненно проступившую розовую полоску.

Так, в туалете, я впервые обнаружила присутствие нашего ребенка.

Наверное, я оказалась из числа женщин, у которых зачатие сопровождается кровотечением.

Я побежала в спальню, включила свет и принялась скакать по кровати, громко крича. Ты мгновенно проснулся и смотрел на меня с ошарашенным видом. Тут же я поднесла пластинку, пропитанную мочой, к твоим глазам, так близко, что ты вполне мог подцепить любое заболевание, передающееся половым путем.