Симона Бовуар - Воспоминания благовоспитанной девицы

Мало по малу я осмелела. Я позволяла заговаривать с собой на улицах, могла пойти в бистро выпить с незнакомцами. Однажды вечером я села в автомобиль, который ехал за мной на Больших бульварах. «Прокатимся в «Робинзон»?» — предложил человек за рулем. Приятностью он не отличался; и что будет со мной, если он бросит меня где-нибудь, посреди ночи, километрах в десяти от Парижа? Но я придерживалась принципа: «Жить рискуя. Ни от чего не отказываться». Так говорили Жид, Ривьер, сюрреалисты и Жак. «Прокатимся», — согласилась я. На площади Бастилии, на террасе какого-то кафе мы уныло выпили по коктейлю. Снова садясь в машину, мужчина коснулся моего колена — я резко отстранилась. «Что еще за новости? Позволяете возить себя в автомобиле и даже не хотите, чтобы до вас дотронулись?» Голос у него изменился. Он остановил машину и попытался меня поцеловать. Я сбежала, мне вдогонку летели его оскорбления. Я успела на последнее метро. Я понимала, что легко отделалась, и тем не менее радовалась, что совершила поистине бессмысленный поступок.

В другой вечер, во время благотворительного праздника на авеню Клиши, я играла в настольный футбол с каким-то молодым субъектом, у которого был розовый шрам во всю щеку; мы постреляли из карабина, и он вызвался за все заплатить. Он познакомил меня со своим приятелем и угостил кофе со сливками. Когда я увидела, что вот-вот уйдет мой последний автобус, я попрощалась и побежала к остановке. Они настигли меня как раз в тот момент, когда я собиралась прыгнуть на подножку, схватили за плечи: «так не пойдет», кондуктор колебался, держась за звонок, потом дернул ручку, и автобус тронулся. Я кипела от злости. Оба парня уверяли меня, что я не права: людей так просто, без предупреждения, не бросают. Мы помирились, и они настояли, чтобы проводить меня пешком до дому; я постаралась объяснить, что ждать от меня им нечего, но они упорно шли со мной. На улице Кассет, на углу улицы Ренн, парень со шрамом обнял меня за талию: «Когда мы опять увидимся?» «Когда захотите», — вероломно ответила я. Он попытался меня поцеловать, я отстранилась. Показались четверо полицейских на велосипедах; я не решилась их позвать, но мой бандит отпустил меня, и мы сделали несколько шагов по направлению к дому. Когда патруль скрылся, он снова схватил меня: «Ты не придешь на свидание, ты хотела меня спровадить! Я это не люблю! Тебя следует проучить». Вид у него был какой-то недобрый: сейчас ударит или кинется целовать прямо в губы — не знаю, что бы меня больше испугало. Вмешался приятель: «Послушайте, можно все уладить. Он злится, потому что потратился на вас!» Я выгребла все из кошелька. «Плевать мне на деньги! — проговорил первый. — Я хочу ее проучить». Кончилось, однако, тем, что он взял все мое богатство — пятнадцать франков. «Даже на бабу не хватит!» — раздраженно проговорил он. Я вернулась домой; перепугалась я не на шутку.

Учебный год подходил к концу. Сюзанна Буаг провела несколько месяцев у одной из своих сестер в Марокко; там она встретила мужчину своей мечты. После бракосочетания в большом загородном саду состоялся свадебный завтрак. Супруг был приветлив, Сюзанна ликовала, и я, глядя на них, думала о том, что счастье — пленительная штука. Впрочем, себя я не чувствовала несчастной. Жак был далеко, я не сомневалась в его любви, сердце мое было спокойно: теперь мне ничто не угрожало — ни обиды при встрече, ни перемены настроения. Мы с сестрой, Заза, Лиза и Прадель ездили в Булонский лес кататься на лодке. Мои друзья прекрасно ладили между собой, и, когда мы собирались вместе, я меньше сожалела о том, что ни с кем из них у меня нет полного взаимопонимания. Прадель познакомил меня со своим приятелем из Нормаль, которого очень уважал: это был один из тех, из-за кого в Солеме у него возникло желание причаститься. Звали приятеля Пьер Клеро, он сочувствовал «Аксьон франсез». Маленький, смуглый, он походил на сверчка. В следующем году он готовился получить степень агреже по философии — значит, нам предстояло учиться вместе. На вид он был человеком жестким, высокомерным, уверенным в себе, и я задумала, что с началом учебного года попытаюсь определить, что кроется за этой броней. С ним и Праделем я отправилась в Сорбонну посмотреть, как проходят устные конкурсные экзамены; там толпился народ, желающий послушать лекцию Рэймона Арона {227} 227 Арон Рэймон (1905–1983) — французский философ и социолог. В 40-е гг. вместе с Сартром основал журнал «Тан модерн». Один из теоретиков технократической идеологии и концепций «деидеологизации» и «индустриализации» общества. Критик марксизма с экономической, социальной и политической точек зрения. Сторонник политической интеграции Западной Европы. , которому все предрекали в философии большое будущее. Еще мне показали Даниеля Лагаша {228} 228 Лагаш Даниель (1903–1972) — французский врач и психоаналитик, автор научных трудов. , собиравшегося посвятить себя психиатрии. Ко всеобщему удивлению, Жан-Поль Сартр провалился на письменном экзамене. Конкурс показался мне трудным, но я не падала духом: буду заниматься, сколько потребуется, но через год со всем этим покончу; мне уже виделось, что я свободна. Думаю, мне пошло на пользу то, что я погуляла, развлеклась, переменила обстановку. Я вновь обрела душевное равновесие, так что даже бросила вести дневник. «Я хочу только одного: тесной связи с миром и выразить этот мир в произведении», — писала я Зазе. У меня было превосходное настроение, когда я приехала в Лимузен, в придачу там я получила письмо от Жака. Он рассказывал о Бискре {229} 229 Бискра — город в Алжире, культурный и торговый центр. , осликах, солнечных бликах, о лете, вспоминал наши встречи, называл их «мои тогдашние единственные стойки смирно». Обещал: «В следующем году сделаем кое-что хорошее». Моя сестра, меньше меня искушенная в чтении тайнописи, попросила объяснить смысл последней фразы. «Это значит, что мы поженимся», — торжествующе ответила я.