Виктор Рябинин - Потрошители морей

— А если на боку? — заводил я разговор, готовясь ко сну на нашей узкой кровати.

— Да хоть сзади, — понятливо отворачивалась от меня Гвенола, и мы снова находили общий язык для разговоров.

С первым радостным лучом солнца, забежавшим с балкона, мы угомонились, как, собственно, и Дана с Честером за раздвижной ширмой. Наскоро ополоснувшись остатками мадеры, мы с другом поспешили на «Ганимед», где нас ждала обычная работа моряка по приведению в полный боевой порядок своего корабля. Понятное дело, перед уходом мы щедро одарили наших утешительниц звонкой монетой, как того требовали обычаи разбогатевшего моряка в залог для дальнейших приключений.

— Ну, как тебе? — только и спросил меня Честер по пути к месту службы.

— Слов нет, — поскромничал я в ответ.

— То ли ещё будет! — непонятно порадовался друг и хлопнул меня по плечу. — Со мной не пропадёшь, но и не разбогатеешь, — и он, как всегда, весело заржал, когда собеседник не понимал его шуток.

На фрегате всегда находилась работа. К примеру, Кэрол Понт и Дэн Маккормик всегда возились возле пушек, Мики Найтс не отходил от такелажа, а мы, с пришедшим на помощь Честером, приводили в порядок судовые бумаги. Я кое-что подправлял и переписывал, а друг перекладывал журналы с места на место, иногда сдувая с них пыль. Он так и говорил:

— Пыльная у нас работёнка. Пойду драить палубу на свежем воздухе, — однако не покидал мою келью, а поглядывал на солнце, ожидая прощального дневного луча светила.

Едва наступал вечер, как мы с другом знакомой тропой спешили на зов природы в гостеприимный вертеп мадам Витоль. Нас там уже ожидали и встречали как родных. Ведь мы теперь не бросали якорь на нижнем ярусе, а прямо взлетали по лестнице в нашу обжитую светёлку с балконом, на который, кстати, выйти и полюбоваться красотами ночной природы всё было недосуг. Мы швартовались за богато убранным столом с Даной и Гвенолой во главе. В конце трапезы, то есть, без стеснения выпив и закусив, мы попарно предавались воспоминаниям прошедшей ночи, повторяя на деле особо яркие моменты. Иногда придумывали что-то новое прямо у стола и по телесной памяти, если руки были заняты бокалом или ананасом. За, считай, месяц тренировок, я редко промахивался и всего лишь пару раз угадывал прямо по столешнице, впрочем, не нанося особого вреда своим членам. Не скрою, по первости пришлось ходить раскорякой, но ласковые ручки Гвенолы с мазями, примочками и притираниями быстро ставили меня на прежние крепкие ноги. Честер с Даной тоже отдыхали без перерыва каждую ночь. Да мы все вчетвером сходились как одна дружная семья, но без путаницы. Иногда даже и ширма простаивала без надобности, так как к тому времени нам скрываться или таиться друг от друга надобности уже не было. Стол, по-прежнему, был один на всех, а потому утолить ночную жажду или сполоснуть лишний раз глотку в чём мама родила, вошло у нас в привычку. Да у меня, к примеру, и в мыслях не было позариться на Дану, тем более, что без корсета она не походила на песочные часы, а ещё я случайно увидел голого Панталона в профиль под неверным светом луны.

— Бедная Дана, — посочувствовала Гвенола, так же застигнутая этим ночным кошмаром, — как-то сложится её дальнейшая жизнь после знакомства с размером мистера Паркера?

Однако, Дана не выглядела под утро несчастной или пришибленной. Наоборот, у неё даже шаг стал шире и уверенней против прежнего мелкого и осторожного. Да и какой мог быть разговор о величине и стойкости чувства к женщине, когда мы щедро одаривали не только своих дам, но и хозяйку прелестного заведения?

— Не желают ли джентльмены смены декораций либо участниц представления? — порою спрашивала Лора, чувственно подрагивая ресницами.

— Пока не стоит беспокоится, — в тон ей отвечал Паркер, и наш праздник продолжался с тем же рвением.

Но однажды, уже на «Ганимеде», пересчитав все наши общие остатки золотого запаса, Честер с грустью выдавил:

— Всё Дик, придётся приберечь остатки наших песо, пиастров и гульденов. Так что, до будущих встреч милые Дана и Гвенола, прощай отдельный номер со всеми удобствами и балконом.

— А как же наши высокие чувства и обещания любви до гробовой доски? — вскричал я, предчувствуя беду.

— Далее мы проследуем параллельным курсом, — и Честер, как мог объяснил, что прежний образ разгула нам уже не по карману и надо искать шлюшек подешевле.

— А что же нас ждёт впереди? Полная бескормица? — забеспокоился я, уже привыкший к полноценной жизни.