Алена Судакова - На расстоянии любви

— Зачем? — Вика расслабилась, видя, что никаких действий с его стороны не будет. — Дай сигарету.

Трофим достал пачку и кинул ей вместе с зажигалкой.

— Значит, вернулся?

— Смотря куда и к кому, — он толкнул к ней папки. — Выбирай.

Вика сунула нос в бумаги и хмыкнула:

— Не поняла — ты выгоняешь меня?

— Отселяю, — пошутил Трофим.

— Из-за того? — она ткнула пальчиком в коридор. — Это просто от скуки. Тебя слишком долго не было. Думала, ты вернешься — и у нас будет все по-прежнему.

С какой стати он что-то должен объяснять? Трофим покачал головой.

— Там несколько вариантов, выбери, что по душе. С переездом Фролов поможет — он в курсе. Сколько дней тебе нужно, чтобы собрать вещи?

— Брось, Трофим! Нам вместе хорошо и удобно. Что еще нужно? Чего тебе не хватает?

— Ты сможешь понять?

— Попробую.

— Ты ненастоящая, Вика.

— В смысле?

— Твое лицо — сплошной силикон и имплантаты, грудь и пониже поясницы — тоже. И мысли у тебя силиконовые, и чувства имплантированные… Для тебя то, что застал тебя с другим мужиком, ничего не значит. Все сплошной обман. Ты будешь смотреть квартиры или мне выбрать самому?..

Ночевать Трофим уехал в отель. Уже перед сном до него дозвонилась Соня. Они болтали ни о чем, только бы слышать голос друг друга.

— Твоя мама велела передать тебе привет и поцелуй.

— Ловлю! Как она?

— Хорошо, — докладывала Соня. — Ты только уехал, а она уже скучает. Игорь сказал, что через пару дней ее можно забрать домой. Будем долечиваться там. Когда ты вернешься?

— Скоро, родная. Да я словно и не уезжал — сижу в отеле и вижу твои глаза.

— А я — твои… Люблю каждую твою ресничку.

Дальнейший разговор сулил много приятностей.

— Ты по мне скучаешь? — спросил он.

— Ровно столько, сколько ты — по мне!

— Тогда сильно!..

О приезде Трофим никому не сказал — сюрприз!

Он припарковал машину у дома Сони, вылез, открыл багажник — тот доверху был забит всякой всячиной. И подарками, и необходимыми вещами. Отдельно лежала коробка с мощным компьютером для Пашки.

Встречу с сыном Трофим обдумал во всех подробностях. Сначала им нужно просто увидеть друг друга и взглянуть в глаза — так советовали психологи на тренинге. Произнесенное первое слово потянет за собой другие. Потом они найдут общие точки, научатся слушать друг друга, говорить. Может, и до понимания дело дойдет. Но больше всего он хотел бы попросить у сына прощения. За то, что отказался от него не из-за того, что не любил, а из-за обиженной гордости…

Трофим толкнул калитку, заметив про себя: пора бы ее починить. На улице было жарко, в саду спасала тень. Видимо, дома никого не было или его никто не слышал. Он перетащил все вещи, принес коробки с компьютером.

Пока ехал сюда, на душе было легко и свободно, а сейчас что-то изменилось — кошки скребли. Трофим оглянулся вокруг. Вроде все так же, но что-то незримо изменилось. Что он упустил? И где это что-то находится?

Подул ветерок, зашелестели яблоневые листья, треснула ветка. Подойдя к яблоне, Трофим стал разглядывать крону. Вот показались руки, обнимающие ствол, нога, упирающаяся в ветку. Наконец на него взглянули испуганные карие глаза. Значит, вот так выглядит его сын — как Маугли!

Что там говорили психологи о шоке, когда пересыхают губы и сердце подпрыгивает в груди?.. А ничего не говорили! Разве можно описать словами творящееся сейчас в его душе?

Они так и смотрели друг на друга: один сверху, второй — снизу.

Первый шаг должен сделать он сам! Трофим откашлялся и прохрипел:

— Привет, Павел.

Он решил говорить с ним, как со взрослым человеком, чтобы показать доверие. Однако на Пашку это впечатления не произвело. Казалось, что еще немного — и он дернет по ветвям вверх, но это было опасно.

— Ты знаешь, кто я? Я твой отец.

Испуганные глаза Пашки стали еще больше. Губы он стиснул так, как будто не хотел, чтобы сквозь них протиснулся даже писк.

Контакта совсем не получалось. Трофим потер затылок.

Может, подождать Соню или тестя с тещей? А сам он, получалось, сдался. Не слишком ли быстро?

— Может, ты слезешь и мы поговорим?

На этот раз мальчишка проявил хоть какую-то реакцию — покачал головой.

— Почему? Ты меня боишься?

Тот не ответил, но глаза сказали все сами. Трофим не понимал одного: что он сделал сыну, что тот его сторонится?

— Знаешь, когда я был маленьким, тоже любил лазать по деревьям. Сейчас у меня плохо, конечно, получится, но…