Каролина Сеттерваль - Давай надеяться на лучшее

Вчера мы ходили в женскую консультацию. Мы попросили сделать УЗИ раньше срока, потому что на этот раз я очень плохо себя чувствую – и в физическом, и в психическом плане. Нам сообщили, что все в порядке – УЗИ показывает, что зародыш жив и чувствует себя хорошо. Анализы у меня хорошие. Тошнота уже почти прошла. Скоро я почувствую себя бодрее. Всего через несколько дней, самое большее через пару недель, парализующая усталость отступит. Все идет по плану, не о чем волноваться. Так пообещала наша акушерка, я кивнула и улыбнулась, сжимая его руку, изо всех сил пытаясь изображать облегчение и благодарность.

Держась за руки, мы дошли пешком от кафе, где обедали, до станции метро, где нам предстояло расстаться, чтобы забрать своих детей из садиков в разных концах района. Констатировали так бодро, как могли, что все идет, как надо – ни облачка на нашем небосклоне.

Помимо того, что я по-прежнему не рада. И что меня по-прежнему изматывают наше совместное пребывание, сознание своей неполноценности, интенсивность жизни и отношения с ним, которые все более характеризуются отдалением и постоянными недоразумениями. Помимо того, что меня по-прежнему заедает чувство вины перед Иваном, пока пребывающим в блаженном неведении о том, что его положение младшего ребенка в семье скоро будет у него отнято. Помимо того, что я еще не вжилась в роль мачехи. Помимо того, что весь наш проект по созданию семьи все чаще кажется мне невыполнимым. Помимо того, что меня мучает совесть перед твоими родителями, своими родителями, моим работодателем и моими друзьями, и что наша новая повседневная жизнь превратилась в бесконечную череду ссор и споров о большом и малом. Помимо этого на нашем небосводе не видно ни облачка. Грех жаловаться.

Впрочем, жалуюсь я все равно, и в этом я теперь не одинока. Он считает, что больше работает по дому, чем я, и это его изматывает. Говорит, что мне невозможно угодить, что я никогда не демонстрирую ни капли благодарности или любви. Он считает, что я в депрессии, и я думаю, что он прав. Но более всего я устала – как и он. Наша жизнь проходит круглосуточно и не предполагает никаких перерывов, чтобы перевести дух. Меня никогда не оставляют в покое. Всегда кто-то от меня чего-то хочет. Мысль о том, что растет у меня в животе, вызывает у меня не радость, а парализующий страх. А его ранит, что я по-прежнему так к этому отношусь. Меня ранит, что он не понимает. Меня разрывает между злостью и чувством вины – злостью от того, что я чувствую себя загнанной в угол, и чувством вины, поскольку я сама на это согласилась, а теперь не в состоянии принять ситуацию. Я презираю его и одновременно жалею. Себя я тоже презираю и одновременно жалею. Мое презрение к себе растет вместе с животом и теперь охватывает уже несколько эпох моей жизни. Я презираю себя за то, какой я была с тобой. Я презираю себя за то, какая я сейчас с ним. Мне жаль тебя за то, что ты переживал тогда, и жаль себя за то, что я испытываю сейчас.

Для того чтобы как-то это компенсировать и порадовать его, создавая тем самым передышку между выяснениями отношений, я составляю список имен. Прикрепляю к дверце холодильника, прошу его посмотреть и добавить свои предложения. Похоже, это срабатывает. Он радуется, когда читает мой список. Ему нравятся мои предложения, он обнимает меня и поизносит имена вслух вместе с именами наших детей. Тот факт, что в списке только девчачьи имена, объясняется тем, что я уверена – на этот раз у меня в животе девочка. Так плохо мне никогда не было, пока я ждала Ивана. Никогда я не чувствовала себя такой уставшей. Никогда не чувствовала себя такой подавленной. Должно быть, на этот раз девочка. Я продолжаю пополнять список имен. Мы обсуждаем такие имена, как Эли, Алиса и Лу.

Неделя проходит за неделей, и я все чаще думаю, что не выдержу. Это стало навязчивой идеей, которая возникает в голове сама собой. Появляется в разгар совещания на работе: я должна сделать аборт. Когда я отказываюсь выпить с коллегами бокал вина после работы: я должна сделать аборт. Когда я заглядываю в календарь более чем на полгода вперед: я должна сделать аборт. Когда я сержусь на Ивана за то, что он бьет меня и называет злой: я должна сделать аборт. Когда разговариваю по телефону с мамой, которая уже начала вязать свитерок новому внучку: я должна сделать аборт. Когда я посылаю эсэмэски твоим родителям, извиняясь за то, что мы никак не можем приехать к ним в гости: я должна сделать аборт. Когда я укладываю Ивана, а он плачет и упрямится: я должна сделать аборт. Перед тем, как я засыпаю и едва я просыпаюсь, снова появляется эта мысль. «У меня не хватит сил на наш семейный проект», – думаю я. «Это идиотская затея», – думаю я. Я должна сделать аборт. Я правда должна сделать аборт, думаю я. Единственная проблема – этих моих мыслей никто не разделяет. А сама я не решаюсь никому рассказать.