Тереза Браун - Смена. 12 часов с медсестрой из онкологического отделения - события, переживания и пациенты, отвоеванные у болезни

– Команда быстрого реагирования, – раздается по системе громкого оповещения, и я, затаив дыхание, жду, чтобы узнать, куда их вызывают. «В медицинскую онкологию».

Черт! На наш этаж? В какую палату?

– Это сюда! Это мистер Кинг! – слышу я крик Норы. Она сидит за компьютером рядом со мной.

Быстрым шагом я подхожу к ней и вижу так же быстро идущую к нам Сьюзи, а за ней Рэнди. Нора уже зашла с каталкой в палату, и я мельком вижу мистера Кинга – пациента, которого большинство из нас знает вот уже больше двух лет, – лежащего в своей кровати без движения. Сейчас изо рта у него вниз по подбородку стекает прямо на грудь тонкой струйкой кровь.

Я перевожу свой взгляд на то, что прямо передо мной: портативный дефибриллятор, лежащий на кровати рядом с мистером Кингом. Хватаю небольшой пластиковый инструмент, которым мы измеряем степень насыщения крови кислородом, и вставляю в него палец мистера Кинга.

– Что у него с пульсом и кислородом? – спрашиваю Нору.

– Ждем. – Высчитывая уровень насыщения кислорода, аппарат регистрирует горизонтальную линию. «Семьдесят пять процентов».

– Я достаю кислородную маску с клапаном, – доносится голос Рэнди.

Накладывая манжету манометра на его руку, чтобы измерить давление, я слышу, как Сьюзи спрашивает:

– Что с ним случилось?

– Понятия не имею, – отвечает Нора. – Я обнаружила его в таком состоянии, когда зашла в палату. Держи, можешь заполнять. – Она подсовывает Сьюзи планшет с бланками:

– Записывай сюда все, что с ним происходит.

У Сьюзи округляются глаза, однако она послушно берет планшет и открывает свою ручку.

Внезапно палата наполняется людьми: тут и врач с медсестрами из интенсивной терапии, и специалист по респираторной терапии, а также анестезиолог. Бригада быстрого реагирования на месте.

С этим врачом из интенсивной терапии – его зовут Мэтт – мы друзья. Мы с ним ровесники, однако он выглядит как утративший вкус к жизни, но при этом чертовски умен, а за его суровым видом скрывается неиссякаемый колодец эмпатии. Он стоит по другую сторону кровати, и наши взгляды ненадолго встречаются. Затем, стараясь перекричать шумиху, он громким голосом спрашивает:

– Что с этим пациентом? Кто его медсестра?

Нора хорошо понимает, какая информация нужна в таких случаях врачам. Она выдает сведения так проворно, словно заранее все вызубрила:

– Больше ста дней после СНР пересадки, у пациента РТПХ легких, а также грибковая пневмония с увеличенной потребностью в кислороде. В сознании и хорошо соображает с редкими эпизодами дезориентации, привязан к кровати из-за слабости. Зашла в палату сегодня утром и увидела его… В таком состоянии, никак не реагирующим. Насыщение О 2семьдесят пять процентов, так что мы надели на него кислородную маску с клапаном, – она показывает рукой на дыхательный аппарат, покрывающий рот и нос мистера Кинга.

– Каков уровень насыщения теперь?

– Восемьдесят восемь процентов при двенадцати литрах. Двенадцать литров в минуту – максимальный поток кислорода, который может обеспечить прибор, однако восемьдесят восемь процентов – гораздо ниже нормы, которая составляет от девяноста пяти до ста.

– Пульс?

– Пятьдесят, – отзывается кто-то, в то время как Мэтт пролистывает медкарту мистера Кинга.

– Давление?

– Сто на восемьдесят, – говорю я.

– Давайте проверим газы крови, – говорит он специалисту по респираторной терапии.

– Какое у него давление? И какой уровень тромбоцитов?

– Сто на восемьдесят, – повторяю я, на этот раз громче, однако не уверена, что Мэтт меня услышал за криком медсестры интенсивной терапии:

– У нас есть место! Его можно положить в А222.

Одновременно с ней кричит и Нора:

– Тромбоциты – десять, и без изменений. ЧЛА у нас нет.

Когда уровень тромбоцитов падает до десяти, возможны спонтанные кровотечения, и, хотя мы и переливаем ему кровь регулярно, количество тромбоцитов каждый раз почти не увеличивается (под ЧЛА она подразумевает тромбоциты, совместимые с кровью мистера Кинга, однако у нас в наличии таковых нет. Достать их бывает весьма сложно).

– Так я услышу когда-нибудь его давление или нет? – требует Мэтт.

Я как можно громче говорю, глядя прямо на него:

– Сто на восемьдесят.

Он кивает.

– Хорошо, мы берем это место. Соберите его и доставьте в отделение. Состояние достаточно стабильное для транспортировки – при необходимости внизу проведем интубацию.