Тереза Браун - Смена. 12 часов с медсестрой из онкологического отделения - события, переживания и пациенты, отвоеванные у болезни

Немного странно, как мало внимания я уделяю тому, что едят мои пациенты.

Бригада врачей, совершающих обход, пациентом которых является и Шейла, подходит к моей рабочей станции – к сожалению, контроль всех пациентов происходит приблизительно в одно и то же время. Я не узнаю никого, за исключением клинического ординатора Юн Сана, – того самого врача, который с моей подачи назначил сегодня утром дилаудид. Он машет мне украдкой, в то время как интерн, очень высокая женщина с прямыми коричневыми волосами с пробором посередине, говорит: «Шейла Филдс», – и начинает рассказывать про пациентку на одном дыхании, как это делает большинство интернов, стараясь успеть все сказать прежде, чем перебьют.

Так и происходит обход палат. Тот, на кого возлагается ответственность за пациента в этот конкретный день – а это может быть интерн, резидент, фельдшер или помощник врача, – в устной форме излагает всю существенную информацию про клиническое состояние больного остальным участвующим в обходе медработникам. Это называется «представлением пациента», и смысл в том, что все остальные учатся чему-то новому, слушая его. Лечащий врач при этом засыпает «докладчика» бесконечными вопросами, пока тот уже не сможет найти, что ответить. В идеале, конечно, вопросы должны быть подобраны так, чтобы давать докладчику повод пораскинуть мозгами. Хороший старший врач объясняет всем присутствующим свой мыслительный процесс, а также принятые им клинические решения, делясь тем самым новыми практическими знаниями, однако все штатные врачи ведут себя по-разному, и отношение к своим младшим коллегам у них сильно разнится.

Если резиденты и интерны все время сменяют друг друга, то фельдшеры и помощники врача все время работают вместе. Клинический ординатор, старше которого в клинической иерархии идет только лечащий врач, может оказаться для всей медицинской бригады спасением или обузой. Большинство искренне старается помочь, однако отношения между медработниками складываются не всегда хорошо, манера общения может сильно отличаться, да даже ожидания оказываются далеко не всегда одними и теми же.

Резиденты меняют место своей работы каждый месяц, а лечащие врачи порой меняются еще чаще, так что состав совершающей обход медицинской бригады все время варьируется.

Я не очень хорошо знакома с лечащим врачом Шейлы. У него залысины, все признаки зарождающегося пуза, а карманы белого халата обвисли из-за чрезмерного количества набитых в них бумаг. Он слушает явно растерянно. Я читаю его имя на прикрепленном к белому халату бейдже: «Николас Мартин».

– Поступила к нам из другой больницы, – говорит тем временем интерн, – …нарушение свертываемости крови… боли в животе.

Обеспокоенная, я примыкаю к собравшемуся вокруг интерна кружку. Доктор Мартин морщится и говорит, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Я онколог, а не гематолог.

Он сетует на то, что учился лечить больных раком, а не людей с необычными болезнями, из-за которых нарушается механизм свертывания крови. У Шейлы нет рака, однако ее заболевание встречается весьма редко, и у нас в больнице нет круглосуточно доступного врача, специализирующегося на ее проблеме. Лучшее, что мы можем сделать, – это выделить онколога, который также проходил подготовку и по гематологии, однако из-за наблюдаемой у Шейлы необъяснимой боли в животе доктору Мартину этот клинический случай становится уже не по зубам, и это его явно беспокоит, так как он не чувствует уверенности в себе. Возможно, он и вовсе думает, что его практического опыта и знаний может оказаться недостаточно, чтобы обеспечить Шейле надлежащее лечение.

Как бы то ни было, интерны и резидент выжидающе на него смотрят. Они, может, и понимают, что он хочет сказать – что он, пожалуй, является для Шейлы не самым идеальным лечащим врачом, – однако им приходится считаться и со своими собственными обязанностями. Они пришли, чтобы научиться быть хорошими врачами, и задача штатного врача им в этом помочь. Он ведь не станет им помогать выполнять их обязанности, взяв на себя часть их повседневной работы, которой у них полно, – вот и они точно так же воздерживаются от сочувствия по поводу затруднительной в клиническом плане ситуации, в котором он сам оказался. Так уж устроена больничная иерархия.

– Возможно, у нее ГИТ, – говорит он почти себе под нос. Он имеет в виду гепарин-индуцированную тромбоцитопению. Люди произносят ГИТ, словно это одно слово – «гит», однако мне всегда казалось, что следует говорить «Г-И-Т», потому что так это звучит гораздо серьезней. «Гид» – это тот, кто проводит экскурсии, а вот Г-И-Т – это уже болезнь.