Прохор Озорнин - На Крыльях Надежды - Ранняя проза

6. Шпага разума

Непредставимое, непредсказуемое, сногсшибательное и душепронзающее оружие! Требует мастерского владения и потрясающей точности выпадов-ударов (в отличие от откровенно варварских приспособлений вроде «Молота полуправды и лжи», «Секиры жестокости», «Булавы фанатической веры»), однако по эффективности воздействия превосходит их всех, вместе взятых. Данное оружие предназначено для боев-дуэлей «один-на-один», а не «стенка-на-стенку», как это бывает в случае с применением «Топора гнева».

Техника овладения подобным оружием достаточно непроста, поскольку требует высокой доли внутреннего спокойствия, умиротворенности и внимательности одновременно, что позволяет не только легко уклоняться от вражеских ударов, но и наилучшим и быстрейшим способом определять места возможных ответных ударов. При должном уровне разума буквально одной-двумя сериями выпадов и уколов сердца и совести можно полностью трансформировать своего врага в друга и верного соратника – а, поскольку абсолютно разумными можно признать только пробужденных/просветленных людей, то и процесс трансформации происходит с меньшего уровня сознательности от тьмы невежества до большего уровня к свету божественного разума. История нашего общества знает буквально несколько десятков дуэлянтов, достигших достаточного для пробуждения людей неразумных уровня владения «Шпагой разума».

7. Булава фанатической веры

Любимец жрецов и инквизиторов прошлого и настоящего. С эффективностью проламывания голов и умов врагов сопоставима с «Молотом полуправды и лжи», однако в связи с шиповидной особенностью строения железного ритуального шара, венчающего данное творение, оружие способно дополнительно наносить колотые и кровоточащие раны в виде необоснованного чувства вины, собственной никчемности и греховности, что по мере потери раненым крови и соков жизни способно привести его к перманентной депрессии и унынию. Возможно, именно в связи с последней особенностью указанного инструментария, оно столь полюбилось инквизиторам безверия, верящим в то, что они верят. Возможно, они правы, и действительно верят – как, например, в то, что ритуальные истуканы первыми войдут в Царство Бога, или, скажем, в то, что можно перестать жаждать крови, купаясь в чанах с золотыми монетами, или, возможно, в то, что количество возводимых ими «домов Божьих» однажды перейдет в качество, и тот самый Бог, способный раз и навсегда положить конец их бизнесу на Нем, которого они в глубине душ своих столь не желают встретить, появится хоть в каком-нибудь из этих строений… и, быть может, в фанатичном неверии своем они были бы даже простительны, ежели, разумеется, не то количество убитых их булавами, разорванных на дыбах, повешенных на виселицах, сожженных заживо на кострах, распятых засветло на крестах, и прочих вынужденно покинувших этот мир из-за этих самых фанатиков от безверия.

8. Меч слова

Нерушимый клинок, скованный под огнем вдохновения и в ливнях поношений. Вечный, как вечна сама Вселенная. Острый, как светел дух воина, носящего его. Верный, как предан своему слову его хозяин. Самый распространенный среди всех имеющихся видов вооружений. Любимый великими воинами слова прошлого и настоящего настолько, насколько птицы любят свои крылья, позволяющие им летать. Сияние небесных звезд способно отражаться в чистых клинках и свет солнца отзеркаливаться зайчиками счастья.

Воин сам вправе выбирать слова, оттачивающие его лезвие или же тупящие его. Воин сам для себя определяет любимые удары и технику защиты. Воин слова знает, насколько бесценно его оружие во времена испытаний человеческих душ. С каждым словом-ударом он вкладывает в свое оружие частичку своей души – и, если она достаточно чиста, свет неба вспыхивает в эти мгновения его атак, озаряя и разрубая тьму человеческого невежества.

Мастер слова способен пробуждать души и воскрешать их, озаряя светом надежды и любви, возрождая к новому миропониманию. На отработку техники нанесения ударов достаточно нескольких лет. Для того же, чтобы в совершенстве научиться разить тьму светом звезд, вкованных в клинок, не хватит и сотни жизней.

9. Бумеранг судьбы

Крайне экзотический вид вооружений, обладающий рядом плохо документированных побочных эффектов. Обладает крайне высокими показателями скорости передвижения по воздуху и маневренностью. Не требует длительного времени для замаха и часто применяется при условии прямой видимости противника. Навык работы с данным видом оружия является, можно-таки сказать, врожденным, – возможно, именно поэтому большинство начинающих воинов предпочитают именно этот наряду с «Дротиком ругани» вид вооружений. Поражающая способность значительно варьируется в зависимости от облачающей врага брони – не защищенных кольчугой радости и добродушия (и, тем паче, носящих черные робы злобы и ненависти) оружие может поразить практически смертельно, одетых в указанные кольчуги в редких случаях слегка поранить, а закованным в тяжелую броню любви и блаженства латникам вообще не способно причинить какого-либо вреда, отскакивая от латных броневых пластин. Дополнительным удивительным и слабоизученным феноменом, часто не известным новичкам, является эффект так называемого «возвращения к владельцу» или же «воздаяния по делам» – через определенное, заранее невычислимое время, брошенный бумеранг в независимости от того, достиг ли он цели, возвращается к своему владельцу, нанося тем самым ему удар значительно большей силы, нежели своей потенциальной жертве. Если данный бумеранг был запущен воином во врага со значительной силой злобы и ненависти, то ответный удар по владельцу может оказаться смертельным. Возможностью перехватить возвращающийся бумеранг на подлете обладают только воины, способные к самоанализу и раскаянию.