Прохор Озорнин - На Крыльях Надежды - Ранняя проза

* * *

Идущий по улице мужчина… глаза его слегка прикрыты, и правая рука держится за голову. Его шатает из стороны в сторону – издалека кажется, будто это просто пьяный человек.

Но те прохожие, которые случайно заглядывали в эти полуприкрытые глаза, напрочь отбрасывали все эти неподходящие мысли о том, что это очередной побуянивший в компании индивид – потому что эти глаза практически не имели зрачков – зрачки сжались до невозможных размеров, и в них читалась такая смертная тоска, что невольные взглянувшие тотчас же отшатывались прочь.

Красный свет на светофоре – и машины начинают движение. Однако какой-то шатающийся человек практически не видит их – кажется, он совсем не видит красного света, преграждающего ему путь… Вот он уже вышел на середину дороги…

“Стой, красный!” – доносится до него крик пешеходов, и человек начинает разворачиваться на звук.

Вдавленные до упора тормоза. Визг резины по асьфальту… Человек разворачивается в сторону надвигающейся машины – и зрачки его начинают медленно расширяться…

Удар.

* * *

– Что же произошло с твоим другом?

– Он погиб в ДТП… его сбила машина. Черепно-мозговая травма и кровоизлияние в мозг. Когда его доставили в больницу, он был уже мертв.

– Очень сожалею.

– Я знаю. Не нужно этих слов.

– Как думаешь, почему он погиб?

– Я не могу судить наверняка. В последнее время что-то странное начало происходить с ним – он стал сам не свой. Развелся со своей женой Татьяной и женился на Ларисе. Признаться, я так и не смог понять его выбор – они совершенно непохожи друг на друга. С момента развода со своей Таней он прекратил со мной все контакты, хотя раньше их активно поддерживал. Я сам до сих пор не знаю, что же сподвигло его на те необдуманные с моей точки зрения шаги.

– А что стало с Татьяной и Ларисой, ты не знаешь?

– Татьяна вышла замуж за другого и уехала в иной город – об ее дальнейшей судьбе мне ничего не известно. А Лариса… Лариса погибла. Ее убили.

Говоривший человек вздохнул.

– Какой-то маньяк подстерег ее в переулке, когда она возвращалась домой. Изнасиловал, а затем убил ножом. Тело нашли в подвале в одном из соседних домов примерно спустя неделю после событий.

– Все это, конечно, жутко.

– Да, согласен с тобой, очень печально.

– Но это так и не объясняет его поведения за несколько месяцев до смерти.

– Да, не объясняет. Впрочем, – и говоривший улыбнулся, – мне кажется, у меня есть небольшая зацепка.

С этими словами он вынул из своего портфеля небольшую стопку бумаг.

– Вот, держи. Это его дневник, который он вел – по крайней мере, та часть, которую я сумел достать, когда производилась опись имущества. Сам я его еще не смотрел, но раз тебя так заинтересовал этот вопрос – прочти, может быть, найдешь в нем ответ.

– Да, дай мне взглянуть на эту вещь.

И человек раскрыл страницы…

12.01.2005

– Господин Координатор, когда же Спящий, наконец, проснется?

– Вы спрашиваете об этом меня, Адмирал? Я полагал, что вам лучше знать.

– Свободная воля, господин Координатор, свободная воля… Может быть, мы допустили с вами ошибку?

– Напомню, что это был наш совместный проект с вами. Ошибки нет, есть статистические погрешности и доли вероятностей…

– Сейчас вы говорите прямо как математик.

– А что еще нам с вами теперь остается делать? Мы можем только наблюдать.

– За его агонией? Ведь он умирает у нас прямо на глазах, мучительно и неостановимо.

– Он сам так выбрал. Большинство-с, знаете ли, перевешивает.

– А что с Пробужденным?

– Он еще младенец. Ему еще предстоит вырасти.

– Красивый кроха, правда?

– Безусловно.

– Я так рад за него.

– И я тоже.

– Скажите, а какие формы исцеляющих препаратов были применены к Спящему на сегодняшний момент?

– Первично – многочисленные ферменты пророческого толка, знаете ли. Две тысячи парсеков тому назад был введен сильнейший антибиотик.

– Который организм успешно вывел из себя в ходе первичного блевотного рефлекса.

– Примерно так. Я же говорю вам – он практически безнадежен.

– А как же методы шоковой терапии?

– Еще предстоят. Уже скоро.

– Больному об этом сообщали заранее?

– Еще две тысячи парсеков тому назад, когда признаки болезни были на всем лице.

– Уже и на лице?

– На него теперь страшно смотреть. Не советую.

– А что у нас с новейшими локальными антибиотиками нового типа? Ну, этими самыми, как бы сказать, возвращенцами из небытия.