Сётаро Ясуока: Хрустальный башмачок

– Ну что ты дурочку из себя строишь? – Я с силой отвел назад ее руку. – Зачем тогда пришла! – закричал я. Мне хотелось задушить ее. Но это продолжалось недолго. От охватившего меня возбуждения я вдруг обессилел. Эцуко дважды отбросила мою руку, но потом перестала сопротивляться. Это было еще хуже. Она лежала на боку, с широко открытыми глазами, точно брошенная на диван сломанная кукла. Из-под юбки безжизненно торчали худые ноги… Я пришел в замешательство – ну точь-в-точь как эскадра, вынужденная в ходе сражения перестраивать боевой порядок. Впервые у меня закралось подозрение еще в то время, когда в начале "летних каникул" Эцуко назвала цикаду птицей. Теперь, как мне казалось, я понял свое заблуждение, понял, что она просто еще совсем ребенок. В моих руках, охвативших Эцуко, тело ее вдруг налилось тяжестью и отвердело, точно каменное, диван показался неимоверно узким. Глядя на потолок, подобный черной дыре, я прижался горячей щекой к спине Эцуко. Ощущение чуть шероховатой кожи было приятным.

Но вот Эцуко встала с дивана. Глядясь в стекло витрины, она поправила волосы.

– Если тебе нужно зеркало, там есть большое.

Я сказал это, утопая в кресле, и сам удивился своим словам. Выходит, я тороплю ее уход. Но ведь тогда все будет потеряно.

Я встал, проводил ее туда, где висело зеркало, и включил яркую лампу. Моя предупредительность привела к обратному – отдалила от нее. В ослепительном свете складка на платье между торчащих лопаток худенькой Эцуко выглядела непереносимо жалкой.

– … – открыл я было рот, но так ничего и не сказал. Я хотел что-то сказать, но никак не мог подобрать слов. Любое слово сделало бы еще более явным мое притворное безразличие… И тогда она уйдет от меня в недостижимую даль. Значит, заговорить равносильно тому, чтобы собственными руками разорвать связывающую нас нить.

Эцуко отвернулась от зеркала. Она беззаботно улыбалась:

– Проводишь до станции?

Я был не в силах сдержать себя.

– Нет… Нет, ни за что.

В охотничьем магазине N. все осталось по-прежнему. Меня это удивляло. На своей работе я теперь почти все время сплю. Делать ничего не хочется.

Открыв сонные глаза, я вдруг вижу на столе телефон. Я разом выпрямляюсь и хватаю телефонную трубку

.

В ней ничего не слышно. Но я не выпускаю ее из рук. И еще сильнее прижав к уху, жду. И ухо начинает наконец улавливать тонкое потрескивание – видимо, от ветра трутся между собой телефонные провода. Это, конечно, не слова. Но постепенно звук становится все тоньше и начинает напоминать человеческий голос. Что же он мне шепчет?…

Я долго не кладу трубку. Меня подстегивает желание быть обманутым.