Александр Архипов - Звёзды Платона

— Куда ты? Сам под пули попадёшь и Мишку там оставишь, — резко крикнул Сандро и посмотрел на Платона.

— Давай Саня, Араратик прикроет! — махнул рукой Платон.

Сиркисян, подхватив свой пулемёт и запасную коробку со снаряженной лентой, грузно побежал за Дягилевым. Отбежав метров тридцать, свернул за валун и исчез из вида. А в это время за Сандро началась охота. Пулемётчик за ДШК стрелял короткими очередями, взрывая крупнокалиберными пулями валуны и скальные уступы, Сашка ему был не виден. Наверное, подсказывали. Сандро всё ближе и ближе подбирался к Пуле. Остановился, видно что-то крикнул. Неожиданно Пуля пошевелился, поджал ноги. Живой! Араратика не видно. Сандро, как ящерица, переползал через валуны, просачивался через узкие щели, перепрыгивал через неожиданные ямы. А как назад? В бинокль Платону было видно, что во время движения рот у Сандро не закрывался, а на шее аж жилы вздувались от напряжения. Чего это он? Орёт? А, понятно… Что-то про маму! Последний прыжок и Сашка приземлился возле Пули. Развернул его на спину, посмотрел в сторону Потапа, сделал страшное лицо и руками, как мог, показал «месиво» на лице. Потом повесил себе на шею СВД и свой АКС, снял с себя ремень, распустил по максимуму и протянув его подмышками Пули, накинул петлю ремня себе на шею. Вот где пригодилась накаченная бычья шея классического борца.

На другом, более пологом склоне, обстановка была ещё жарче. Площадка, куда высаживались разведчики, сейчас простреливалась. Нужно было искать другие варианты отхода.

— Мохер, я Вол! На связь, Мохер! — вызывал взводный и было слышно, как короткими очередями два ручных пулемёта, пока на предельной дистанции, пытались остановить продвижение душманов.

— На связи!

— Володя! Как уходить будем? Мысли есть? — перекрикивая шум боя, спрашивал Очкинази.

— Делаем так! Вы забираете «200-х» и «300-х» и поднимаетесь к Платону. Я остаюсь здесь с радистом. После двух корректирующих выстрелов артиллерии, дадим пушкарям поправки и тоже поднимаемся. Уходить буду с последним бортом, вместе с Платоном и его парнями. Его оставь прикрывать эвакуацию. Как понял? — прошумела портативная рация.

— Радист побежал к тебе, подтягивай людей. У меня ещё один «200-й», гранатомётами гады мочат! Давай! На связи! — крикнул на прощание Очкинази своему заму.

Платону было видно в бинокль, как Сандро что-то сказал, глядя в его сторону, перекрестился и, как гигантский паук полез вверх. Надо думать, иногда духи видели, как он мелькал между камней, и тогда ДШК изрыгал в его сторону смерть калибра 12,7 миллиметров. Но Сашке везло, а вот духам нет. Когда в очередной раз стрелок попытался поймать две привязанные друг к другу спины на мушку, неожиданно с фланга ударил пулемёт Араратика. Саркисян долбил их долго и упорно, выкосив весь расчёт духов, колдующих возле ДШК. И ещё минут десять держал их под «армянским прицелом», не давая другим подойти к пулемёту. Араратик понял, что ему пора, когда увидел, что по склону поднимается вверх ещё одна группа и очень скоро может оказаться у него в тылу. Сиркисян, как учили в учебке, поджог дымный факел и, прикрываясь плотным дымом, спотыкаясь и кашляя, начал выбираться к своим.

Дягелев с Полевым на спине выбрался на верх одновременно с бойцами взвода Очкинази, на автоматах переносящих раненых и убитых. Полев был в сознании. Его лицо, шея и грудь были залиты кровью. Из-за рваных, глубоких ран на лице Мишки, невозможно было разобрать где нос, где глаза… Платон и Яша-санитар склонились к нему.

— Платон! Где Платон? — кричал Мишка Полев, размахивая перед собой окровавленными руками.

— Я здесь Миха, здесь, — успокаивал его Платон.

— Лёха, мою винтовку никому… Слышишь! Я её неделю пристреливал. Оптика новая. Дай слово, что никому. Пусть меня ждёт. Я ж её… ты ж знаешь… — схватив Платона за бушлат уже начал бредить после укола Мишка.

— Оба глаза посекло… осколками скалы повыбивало, — грустно сказал Яша, мотая бинт на голову бывшего снайпера Мишки Полева.

— Платон, ко мне! — задыхаясь от напряжения крикнул взводный, опуская на землю тело мёртвого бойца, вынесенного им с поля боя.

— Товарищ лейтенант, а прапор? — сразу спросил Платон, не увидев среди бойцов долговязую фигуру прапорщика Мишина.

— Мишин внизу остался корректировать огонь артиллерии. После первых двух пристрелочных выстрелов даст поправки и сюда поднимется. С ним наш радист. Ты со своим отделением прикрываешь отход группы. Ждёшь Мишина и радиста, даёшь сигнал двумя белыми ракетами для вертушки, дымишь и улетаешь. Всё понял? И не тянешь, Платонов, не тянешь! Через пять минут здесь всё перепашут снарядами.