Яхим Топол - Мастерская дьявола

И — щелк, зажимает ногу Луиса повыше щиколотки в тиски.

Дряхлое тощее тело, мокнущее во всей этой жидкости, теперь растянуто почти полностью. Еще щелчок — вторая нога тоже закреплена.

Алекс надевает резиновые перчатки.

— Да, постой, — оглядывается он на меня. — Я же обещал показать тебе тсантсы!

Он снимает с полки ящичек, и я заглядываю внутрь. Человеческие головы. Крошечные. С выпяченными губами, прошитыми веревочками. Или это суровые нитки…

— Их еще называют апельсинчиками, — поясняет Алекс. — Потому что они размером с апельсин.

Выхватив у меня ящичек, Алекс вернул его на полку.

— Делать тсантсы — это особое искусство. Вскрыть череп так, чтобы не повредить лицо, извлечь через носовые отверстия все косточки — это требует мастерства. Когда их нашли в том лагере, все были просто ошарашены. Евгений Халдей сфотографировал их для Нюрнбергского трибунала. Как доказательство фашистских зверств. Луиса ждал приговор, но Институт биохимии в Москве взял его экспертом. Как американцы — Вернера фон Брауна [17] Вернер Магнус Максимилиан фон Браун (1912–1977) — один из основоположников современного ракетостроения, немецкий, а с 1955 г. — американский конструктор ракетно-космической техники. Создатель первых баллистических ракет, конструктор печально известной модели «Фау-2». Член НСДАП, имел звание штурмбаннфюрера СС. В мае 1945 г. сдался американским войскам и был переправлен в США, где получил новую фиктивную биографию. Считается «отцом» американской космической программы. , понял? Ну, а из Москвы до Миловице был уже только шаг. Вскроем его, — говорит Алекс, кивая Рольфу. Тот слезает с ванны и стоит как вкопанный. Вертит головой, очки посверкивают в полумраке. Алекс ощупью берет у него что-то из рук: а, тарелка!

Вытерев сопли и рвоту о плечо Рольфа, он подносит тарелку к его глазам.

— Ты видишь? «На память о Минске», — читает он вслух. — По-русски! «На памяць пра Мiнск» должно быть, это же белорусская столица, черт побери! И вообще, по-настоящему — Менск, большевики даже название города у нас украли! — он швыряет тарелку на бетонный пол так, что во все стороны разлетаются осколки.

А Алекс со вздохом садится на край ванны.

— Русские — наши великие братья, ну да, такие великие, что готовы всё сожрать. Вот и в наш туристический бизнес стали лезть. А это неправильно!

Гляжу, а в руке у него какая-то… медицинская пила.

— Что с ним? — спрашиваю я, показывая на Рольфа, который тихонечко всхлипывает.

— Даже чрезвычайное положение президент объявил по-русски, дурак!

— Что с ним?

— Слабак, не то что ты. Я поручил ему делать рекламу, фотографировать, записывать рассказы людей, а когда придет время, выложить это на всеобщее обозрение. Но он свихнулся. Просто не справился со всем этим.

— Не справился?

— Понимаешь, он жил в своем мире глянцевых журналов, строчил свои репортажи, а тут такое! Музей в дикой пуще. Но ты-то справишься, правда ведь?

— С чем он не справился?

— Сломался, когда старики подписывали согласие на то, чтобы мы их тут выставили.

— Ты же говорил, что они сами просили…

— В основном да. Некоторые.

— Вот как!

— Мы должны проявлять величие при виде страданий ближних, — вроде как шутит Алекс, скалясь, точно старшеклассник на школьном празднике. — Да, иногда просто необходимо уметь вынести страдания других людей. Тут у фашистов расчет был точный. А написал это Жан Амери [18] Жан Амери, наст. имя Ханс (Хаим) Майер (1912–1978) — австрийский писатель, эссеист, кинокритик. Во время Второй мировой войны примкнул к бельгийскому Сопротивлению, был арестован гестапо, прошел через несколько лагерей смерти. Автор одной из самых заметных книг о Холокосте «За пределами вины и искупления». — читал?

Я завертел головой. Не читал я ничего, кроме дурацких учебников, которые сразу же забывал, и мейлов, приходивших в «Комениум», но это ему знать не обязательно.

— А стоило бы, — засмеялся Алекс. — Раз уж ты такой эксперт.

Вот и еще один меня поучает! Гм… Я обвожу взглядом помещение. Медпункт. Рядом еще должна быть операционная. Совсем небольшая. У стены расставлены коробки. Канистры, металлические и пластмассовые. На полках лежат инструменты. На стене у меня над головой висят большие клещи.

Я поворачиваюсь. Пила в руке Алекса взвыла, от ее рева закладывает уши, наверное, она работает от батареи, ну да, у такого снаряжения должен быть свой собственный источник питания, думаю я.