Александр Григоров - Знать

- Что будет дальше? - спросил Боря, закончив телефонный разговор с родителями. Связь террористам оставили, правда, в трубке слышалось постороннее дыхание и писк, обозначающий начало записи.

- Дальше - hinter Gittern, тюрьма, - ответил Бронский, ковыряясь в токамаке.

- Когда?

- Когда захотят. Думаешь, они не понимают, что я блефую? Поначалу, может, испугались. Но за две недели навели справки, почитали кое-что и разобрались.

- Чего же вы сидите?

- А мне все равно, где сидеть. Я и на зоне буду ядерщиком. Учитывая сумму, которую я получаю здесь, разницы никакой.

Поначалу Стебне нравилась роль заложника - целый день играешься, кормят бесплатно, родители не надоедают. Мама волновалась, но Боря в максимально конспиративной форме объяснил, что его жизни ничего не угрожает. Потом стало надоедать: на стульях спать неудобно, в единственной душевой постоянно очередь к трубе с холодной водой. Игрушки закончились. К тому же знакомый отца предложил хорошую работу.

- Недолго осталось, - ответил Бронский на незаданный вопрос. - Вот аппарат налажу, показания сниму и отправлю в ЦЕРН. Пусть меня казнят, даром не прожил.

- А что будет с другими? - Боря показал глазами на дверь.

Николай Вальтерович отвлекся и посмотрел на ассистента.

- У других наших физика - тоже единственное богатство. Конфискацией и судимостью его не отнять. Остальное - суета, не описываемая законами природы. К чему терять время? - Бронский вернулся к работе. - Поэтому "других" немного.

Боря с тоской посмотрел в окно, где куражился листьями теплый ветер. Затем - на гору пластикового и картонного мусора в кабинете. Открыл на экране два окна - с локацией, которую хотел пройти по второму разу, и программой цифрового телевидения. Включил харитоновские новости и увидел сюжет о заключенном под домашний арест Пользуне. Камера выхватила дверь подъезда, старуху в окне четвертого этажа. Она ругала всех подряд - от алкоголиков до шпионов, - от которых житья нет. Так громко, что речь ясно слышалась на интершуме. Затем журналистка рассказала в камеру, мол, это тот самый Пользун, который. И что нет никакого постановления об аресте или решения суда. Камера выскочила из-за угла и показала автомобиль - водитель и пассажир кричали и лезли ладонями в объектив. Журналистка продолжила: за квартирой предводителя знати ведется наблюдение. Камера "вышла" из лифта и показала человека в застегнутом костюме, мучающего телефон, сидя на перилах. Человек махал руками и требовал убрать камеру.

Сюжет закончился. Боря обнаружил у себя за спиной Николая Вальтеровича. Он внимательно смотрел в монитор. Второй раз в течение десяти минут оторвался от модели укорителя. Раньше перерывы обуславливались только естественными надобностями.

- Убью сучку! - злился Несусвет, глядя в телевизор. - Совсем нюх потеряла.

Дела требовали присутствия в Столице, но желание видеть и обладать Фирой оказалось сильнее. Он прибыл в Харитонов и теперь кушает бутерброд с сыром, запивая йогуртом. А хочется балыка и пива.

- "Убью"? Можно устроить, - предложил Гоша, исчезая возле кресла и появляясь за столом.

Несусвет посмотрел холодно, как трепач, которого поймали на слове.

- Что ты там устроишь, а? Туда же. Оборзели все. Как дела с физиком, почему не повязали?

Гоша заструился обратно в кресло, раздосадованный недовольством шефа.

- Сидит у себя в кабинете, - ответил он, - пока не трогаем. Он, оказывается, фигура мирового масштаба.

- Знаю. Сам из-за него по шапке получил от Верховного. Ему из Швейцарии звонили, беспокоились.

- Думаю, с недельку подержим, а на свободе выяснится, что у него рак или что-то такое. Остальных тупо посадим. Хотя и его можно тупо посадить, но тогда в Европе закипишуют.

- И с этим шибздиком надо решать, Ползуном. Он уже не игрок, но отпускать его "за свои" неправильно. Дар никуда не делся, кровь будет портить... Думаю, убрать по-тихому. Или, как ты говоришь, онкология.

- Можно ДТП сделать, чтобы не повторяться. Выживет - на больничке долечим.

- Вот-вот, и долечивай. Подожди с месяцок, если с ума не съедет, и долечивай. Говорят, он и так воет. Глядишь, обойдемся психушкой. Вроде живой, а по факту - овощ.

Забренчал телефон. Смык подался к выходу - не слушать же барские разговоры? Но Карп Наумович сделал губами "тпр-ру". Второй раз посмотрев на экран, - не ошибся ли в первый? - Несусвет поднял трубку.

- Мир тебе, Несусвет. Светел ли твой путь?

- Светел, как полумесяц во мгле, Назир. Спасибо, что беспокоишься.