Александр Григоров - Знать

Открывал станцию сам президент Розуменко.

- Изначально слово "идиот" обозначало человека, который не интересуется политикой, - сказал он, и реактор заработал.

Именно в этом поселении оказалось большинство осужденных политиков и чиновников. Пока болтали впустую на свободе, им нравилось. Когда болтовня превратилась в работу, жизнь стала каторгой. По прогнозам, введение в строй подобных генераторов обеспечит энергетическую независимость в течение пяти лет. В том, что с обеспечением количества заключенных справятся, не сомневались.

По дороге из ИНЯДа Несусвет приказал остановить машину и пригласил Гошу присесть на заднее сидение.

- Мне нужно в Столицу, - проговорил он доверительным тоном. - Смерть Верховного - это плохо. С другой стороны, открываются виды на его место. Надо подсуетиться. Остаешься вместо меня. Держи телефон - ключи от кабинета и резиденции у тебя есть.

Смык машинально кивнул.

- Сиди в Харитонове, жди сигнала. Если что-то заварится, дави ментами.

В животе у Карпа Наумовича кольнуло.

Гоша слушал и удивлялся, как преобразили местного царька столичные события. Аппетит разыгрался не на шутку - раньше кусочка пирога хватало, сейчас весь подавай. Карп свалит в Столицу, Смык его заменит, а там два варианта, и оба Гоше на руку: либо шефа прибьют свои, либо чужие.

При Гоше Несусвет сделал пару звонков с распоряжениями и вручил телефон Смыку, который спрятал символ власти в карман брюк. Костюм, между прочим, сменить не мешает - обтерся.

Миновал приемную, зашел в тяжело открывающиеся двери и осмотрел владения. Пока закипал чайник, улегся на диван и закрыл глаза, планируя завтрашний день. Чайник выключился сам, боясь тревожить хозяина.

Утром разбудил телефонный звонок с несусветовского аппарата. Гоша потянулся и взял трубку, не вставая.

- Салам, Несусвет.

- Салам, - повторил Гоша.

- Эй, это кто?

- Смык.

- Какой еще смык-брык? Карпа давай!

- Он уехал в Столицу. Телефон оставил.

На той стороне замолчали.

- Раз он тебе телефон оставил, значит, ты и отвечать будешь.

- Я и отвечаю.

- Нет, брат, еще не отвечаешь. Контрактов - йок, нефть упала в два раза. Так дела не делаются, Чмык, вот за что отвечать надо.

- Но я не знаю ни о каких...

- А кто знает? Карпа нет, денег нет, ты - единственный.

Не дослушав, Смык нажал отбой и вскочил с дивана. Выглянул в окно - с прохладного утра начинался чудесный летний день. Для всех, кроме Гоши.

Перед входом дежурный спорил с тремя громилами в штатском. Не пускал, оправдывался, вспоминал каких-то скоморохов. В конце концов, гость что-то сказал, и вартовой скрутился на асфальте. Штатские вошли в дверь.

Гоша опрометью бросился к тайному выходу. Завел служебную машину и выехал в переулок с тыльной стороны Управы. В рассветной тишине даже шепот исправного мотора звучал предательски громко.

Домой нельзя, наверняка ждут. Тогда...

- Ты охренел? - Фира стояла в халате, лицо прорезали борозды от складок подушки.

- Я на минуту. Где барсетка?

Потемкина ткнула пальцем в комнату. Гоша сквозняком дунул туда и через минуту выветрился с барсеткой в руках. На прощание сунул хозяйке футлярчик. Чмокнул в щеку и прихватил пятерней ниже спины.

Фира не издала ни звука. Медленно проплыла по квартире и вышла на балкон. Возле подъезда остановилась черная машина без номеров. Фира не разбиралась в марках, но знала, что это дорогая машина. Навстречу вышедшему из подъезда Смыку открылись задние двери, и двое кавказцев затолкали Гошу внутрь.

Затиликал телефон. Фира взяла.

- Забрали.

- Понял тебя, Фира-аба. Увидимся, красота моя.

"Мудак", - сказала Потемкина, нажав отбой.

К какому из любовников - увиденному или услышанному - это относилось, она не хотела думать. Вспомнила о подарке, забрала в прихожей футляр и открыла.

Золотое кольцо с тремя бриллиантами.

- Стырил где-то.

Фира и бросила колечко в огромную шкатулку, к другим подаркам.

Подождав в своем подъезде, пока уедет машина с Гошей, Несусвет вышел на проспект, остановил попутку и направился в аэропорт. До Лорнаки были свободные места, и Карп Наумович купил одно, в бизнес-классе. Без экивоков в сторону диеты Карп Наумович взял в дьюти-фри маленькую бутылку виски и осушил ее залпом в туалете. На первых глотках организм сопротивлялся, после - благосклонно принял подношение.

В самолете Несусвета тошнило, это он помнил с трудом.

Наутро посетил головной офис банка. Там долго отвечал на вопросы ломаным английским и подписывал кипы бумаг, чтобы закрыть счет и перевести деньги в другой банк. Когда оставалось вписать название счета, Несусвет прервал процедуру и взял паузу на раздумья. Свой экземпляр подмахнул, в подтверждение намерений, но оставил у себя.