Думитру Попеску - Избранное

За столом расселись таким образом, что сваты оказались напротив друг друга, а невесте отвели место напротив жениха, с краю, возле окна.

— Марта, Лина, несите палинку, надо бы выпить для начала, — сказал Николае Тырла, последним усаживаясь за стол.

Сестры, высокие и худые, похожие друг на друга, как церковные свечки, хорошо знали свое дело и сразу же исчезли, чтобы принести зелье, которое развязывает языки и смягчает даже каменные сердца.

— Сильвия, дочка, садись против Нуцу, как положено.

— Не хочу, папа, я здесь останусь.

— Не обижайся на девку, — продолжал Николае Тырла, — все они такие — стыдливые.

— Даже слишком, — подтвердила Маришка, взгляд ее встретился со взглядом Влада Тимотей, и у нее почему-то мурашки пробежали по коже — так иногда бывает, когда Читаешь на воротах обветшалого дома новую табличку «Злая собака».

Сильвия безразлично посмотрела на Нуцу. «Почему ты не садишься рядом, девочка?» — спрашивали его глаза. Влад наблюдал за всеми молча. Марта вернулась со двора пунцовая и что-то взволнованно зашептала свояку.

— Как это нет палинки! — взорвался Николае Тырла. — Я пять полных бутылей купил. Ищи! Эх вы, что же вы меня на посмешище выставляете! Эй, Григоре, нет ли у тебя случайно в кармане бутылки ракии, обычно ты носишь ее с собой, мою, видать, турки сперли, раз бабы ее не находят…

— Нет, сват, у меня нет. Да стоит ли расстраиваться из-за палинки, договориться ведь и без нее можно, — ответил Григоре, сожалея, что оставил бутылку дома на комоде. При этом он ни на йоту не поверил тому, что сказал его бывший батрак.

— Марта, Лина, ну принесите же чего-нибудь пожевать. Послушай, Григоре Теметеу, а что ты дашь Нуцу? Половину надела и виноградники?

— И виноградники?! Ну, знаешь, сват… Хе-хе…

— Отец, отдай и виноградники тоже!

— Лина, Марта, что с вами: бродите — словно рассудка лишились? Знаки какие-то подаете. Все перевернулось вверх дном, ну-ка, выкладывайте, в чем дело! Как это нет горшков с чорбой и супом? Эй, бабы, хватит меня в краску вгонять, несите тогда жаркое: гусей румяных. Это ведь надо — тарелки пустые и стаканы нетронутые! Не собаки же сожрали всю стряпню… Пошевеливайтесь, Лина, Марта, я голоден, да и гости дорогие ждут… Видишь, Григоре, бабы эти совсем меня опозорили…

— Да ладно тебе, сват, лишь бы дети наши были здоровы.

— Нуцу твой, как я посмотрю, вполне здоров, подумаешь — шея у него набоку, да и умом не вышел…

Нуцу натянуто улыбнулся. Маришка вся превратилась в слух, Григоре закурил трубку, остальные с удивлением смотрели на Николае Тырлу, не понимая, то ли он шутит, то ли говорит серьезно.

— Григоре, — продолжал хозяин дома, — потуши трубку, сейчас еду принесут, а я дыма не переношу. Лина, Марта, что там с гусями? Улетели? Ах, так — гуси тоже? Ну, тогда несите суп из щавеля, гости наши дорогие не обидятся. Так ведь, Нуцу? Так. Эй, Нуцу, парень, тебе нравится моя Сильвия?

— Нравится, — пробормотал тот, зардевшись и не понимая, что́ скрывается за намеками отца Сильвии.

— Здорово нравится?

— Здорово.

Сильвия вздрогнула, ожидая, что отец обратится с вопросом к ней; она почувствовала, как мать ободряюще сжала ее руку. Влад, казалось, следил за мухой, которая, надоедливо жужжа, билась о потолок. Принесли чорбу из щавеля. Мать Сильвии вышла, считая, что Марта и Лина пошутили, но скоро вернулась, сгорая со стыда. А когда увидела, что муж угощает гостей щавелевой чорбой, ей показалось, что земля раскололась и сейчас поглотит ее вместе со стулом.

— Если чорбой не насытимся, водичкой запьем, так ведь, Маришка? Когда я батрачил в доме у этих людей, честных и чистых, как детская слезинка, я кое-чему научился… Ну, родственники дорогие, чего вы замолчали? Вы рады, что мы породнимся с самым знатным хозяином из Делен? Может, вы чем недовольны или просто радуетесь втихомолку? Не смотрите на меня так, я еще не выжил из ума. Да, богат твой род, Григоре Теметеу! Ты вот усы пощипываешь, гордость тебя распирает. Где сейчас твои мысли? Где? Небось считаешь, какая для бедной девушки честь стать твоей невесткой, так ведь? Я тебя знаю, хе-хе… Богатый и известный род Теметеу… Нуцу, что ты в тарелку уставился? Может, тебе чорба не по вкусу? Так не ешь. Или спешишь остаться с невестой наедине? Хе-хе… Эх, молодость, молодость. Так что говоришь — берешь ты Сильвию в служанки или…

— Не в служанки… В жены беру!

— Эй, Кула, — вставил наконец Григоре Теметеу, — ты, должно быть, уже опрокинул стаканчик. Это я не в осуждение, просто Нуцу у меня больно застенчивый… А не едим мы только потому, что дома наелись.