Евгений Князев - Красный пассажир

После минутной паузы один из них аварец Абдула на ломаном языке дружелюбно произнес.

— Игорь, садись к нам за стол, мы тебя знаем и уважаем, забудем обиды и выпьем мировую.

— Здорово, джигиты, я за рулем, но принимаю ваше приглашение. Я тоже уважаю гордых и смелых ребят, тем более, если в их душах нет злобы.

— Ты за машину не беспокойся, мой брат Али отвезет тебя, он не приемлет спиртного, чистый исламист, а нам понемногу можно.

Как не пытался Смагин отвязаться от настойчивой компании, ничего у него не получилось. В тот вечер, в неприметном, придорожном кафе под названием «Али и баба», красное, терпкое вино текло рекой, дымились, обдавая ароматным жаром, шашлыки из молодого барашка, все обнимались и называли друг- друга братьями и, в конце концов, Игорь очнулся в своей квартире на диване с ключами, от своей машины, зажатыми в руке. В кармане рубашки он обнаружил листок, исписанный мелким, неразборчивым почерком с адресами и телефонами в Чечне, Осетии и Айдзербаджане.

Ольга сидела в кресле напротив и кормила Димку кашей. Мальчик капризничал и бил маму ладошкой.

— Ты что уже с кавказцами связался, — спокойно спросила Ольга, обтирая малышу рот салфеткой, — хочешь мафиозником заделаться, так мне этого не надо. Вчера тебя какой-то горбоносый чечен привел, чуть теплого, я даже открывать боялась, а вдруг за дверью целая банда, у меня же ребенок на руках, ну что ты творишь, Игорь.

Не смотря на муторное состояние, Игорь рассмеялся.

— Оленька, ты меня знаешь, первый и последний раз, ну не мог я отказать горцам, не по-мужски. Это же мои пацаны с парохода, кстати, неплохие ребята, хотя сильно закомплексованные на своих обычаях. Мы просто в этой, пропитанной поганой, марксистко — мардыхайской пропагандой, стране сами творим зло, и это зло оборачивается против нас самих.

— Ну что ты ревешь, дурочка, — Игорь ласково обнял теплое плечо своей ненаглядной Олечки, — завтра приступаю к работе, я выдержал испытательный срок, и шеф поручил организовать мне встречу с американскими бизнесменами. Это тебе не чопорные и вымуштрованные корейцы, которых мы встречали в прошлом году. Они и на английском-то кое-как лепетали, а завтра прибудут и Панамские и Аргентинские консулы, и представители Нью-Йоркского банка, и даже наши бывшие земляки — эмигранты второй волны.

Речь пойдет о передаче части нашего транспортного флота в, так называемый, бербоут-чартер с последующим выкупом. Ты представляешь, наши моряки пойдут под иностранные флаги, и наконец-то будут получать, как все нормальные люди, то есть раз в десять больше нынешнего. Мы об этом и мечтать не смели в свое время. Я тоже, возможно, устроюсь под удобный флаг, и мы наконец-то вылезем из этой беспросветной нищеты, — Игорь неожиданно умолк, заметив, что жена скептически улыбнулась.

— Ты что же мне не веришь?

Ольга отрицательно покачала головой.

— Никогда, милый Игорек, русские не будут жить, как все нормальные люди, кроме конечно смекалистых партийных вождей, богатство которых растащат их же приемники. Сам рассказывал, что нас за кордоном, мягко говоря, недолюбливают и боятся, а если это так, то сам подумай, какой же бизнесмен будет платить своему врагу. Нас, как всегда, облапошат, а свои же русские «правители» снимут с тебя последнюю рубаху.

— Олек, не надо о грустном, какая же ты пессимистка, поживем, увидим, а пока есть шанс — нельзя его не упускать. Или ты хотела, чтобы я всю жизнь провел в море, а ты бы завела себе дублера? Мне этого не надо.

— Прекрати, что ты несешь, — у Ольги опять покатились слезы, — ты хоть понимаешь, что говоришь, я ведь тебя люблю и хочу, чтобы ты нашел себе какю-то береговую работу.

— Ну, это бесконечный разговор, — Игорь резко встал и начал складывать документы в большой кожаный портфель, — ты еще будешь смеяться, вспоминая сегодняшний разговор, короче, я на неделю выключаюсь из домашнего ритма, считай, что я в рейсе, все я ухожу, мне поручено встретить делегацию и поселить в гостинице, а завтра с утра — начнутся переговоры.

— Иди, иди к своим америкашкам, Ольга, сложив руки на груди, демонстративно открыла ногой входную дверь, хоть денег оставь, ребенка-то, на что кормить или ты один живешь.

Игорь пошарил во внутреннем кармане пиджака и вытащил две сторублевые купюры, специально, отложенные для такого случая и бросил их на стол перед женой.

«Какие же эти женщины неблагодарные, он из кожи вон лезет, чтобы отличится, а ей и деньги подавай и будь дома, как телок на привязи», — он обернулся, чтобы попрощаться, но Ольга отвернулась к окну, явно не желая разговаривать. — «Ну и черт с тобой, надоели мне эти вечные претензии, надо развестись и покончить с этим адом семейной жизни раз и навсегда. А Димку заберу к своей матери, пусть осуществится мечта ее жизни «пожить для себя».