Александра Ронис - Тот, для кого живу [СИ]

Полыхающее внутри пламя необходимо было затушить. Хоть чем-нибудь. Чтобы оно перестало гореть и мучить его. С трудом отлепившись от стены, Воронов спустился по лестнице и, выйдя в сумрак летнего вечера, с жадностью вдохнул полной грудью. Не мог надышаться, как будто его долго держали без кислорода.

Раньше, в какой-то прошлой жизни, где были мама с Викой, но не было Юли с детьми, на такой случай у него всегда в машине была припасена бутылка коньяка. Сейчас в бардачке пусто, но кто мешает сходить в круглосуточный магазин за углом за спасительной пахучей жидкостью, аромат и терпкий вкус которой уже начал понемногу забываться?

Несколько шагов туда-обратно и вот руку привычно холодит темное стекло. Ладонь заученным движением отвинчивает крышку.

Прежде чем сделать первый глоток Воронов разблокировал свое авто, сел на водительское сиденье, откинулся на спинку. Пить на глазах соседей да припозднившейся ребятни не собирался. Алкоголь приятно обжёг горло, теплом заструился по пищеводу. Как Саша и надеялся, коньяк сгладил слишком болезненные воспоминания, обступившие его непрошеными гостями. Нет, конечно, какие-то события прошлого он целенаправленно воскресил в памяти сам, чтобы помочь Демидовым разобраться в их непростой ситуации, но следом за ними из глубоких недр памяти полезли другие, и справиться с ними оказалось сложнее. С теми, о которых он сегодня умолчал – Юля, многого натерпевшаяся от него в свое время, мама, вместо поддержи сына получившая сердечный приступ. Вот так же боком вышла и его помощь Владу и Ксении, но хотя бы этот его «косяк» он мог в какой-то мере исправить. Чем копаться в горьком прошлом, не лучше ли тогда сконцентрироваться только на настоящем? Усилием воли Воронов вернул мысль к Ксении.

Часто, слишком часто он сам поступал неправильно, да и сейчас продолжает, чего греха таить, чтобы требовать от молодой, наивной девчонки взвешенных решений, каких-то зрелых поступков, и отчитывать ее за то, что она по неопытности совершает ошибки. Во время разговора Ксюша производила впечатление напуганного зверька, а он ещё больше ее напугал. Как-то не получалось у него найти точку баланса, чтобы и другу-Владу семью сберечь, и Ксюше-почти-что-сестре помочь. Сложно все в семействе Демидовых, и как выкрутиться из этой непонятной паутины, Воронов пока не представлял.

Сделав ещё один хороший глоток, Саша плотно закрутил горлышко, положил бутылку на пассажирское сиденье, вытащил сигарету. Алкоголь здесь не помощник, понял сразу, как только вкусовые рецепторы различили знакомый привкус – так, немного напряжения спустить, ослабить болезненные уколы памяти и все, а иначе на следующее утро он не получит ничего, кроме головной боли.

Приоткрыв окно, мужчина выпустил туда струйку дыма, окидывая взглядом постепенно пустеющий двор, против воли снова окунулся в прошлое. Если мысленно прогуляться до соседнего дома, то можно увидеть и ровные ряды гаражей, тех самых, вдоль которых он несся когда-то в бешеной злобе, ещё не зная, что скоро познает горе и отчаяние от невозможности все исправить. Не хотелось снова когда-либо испытать подобные эмоции, поэтому ещё одно усилие и снова мысли вернулись в настоящее.

Затягиваясь так, что в лёгких заломило от боли, Воронов навалился на руль, по-прежнему не выпуская из поля зрения двор, предался размышлениям. Вспоминал, не брякнул ли в порыве чего-нибудь лишнего Ксении.

Самое главное – рассказал ей про Вику. Осталось надеяться, что теперь она поймет, оценит поступок Влада. Перестанет придумывать себе всякий нелепый бред и истерить по надуманным поводам. Что она там говорила? Учиться хочет? Да, ради бога, пусть учится. Глядишь, и отвлечется, увидит, что ее жизнь на этом не закончена. Только пусть тогда и ведёт себя соответственно – сама учится, к нему не обращается. А с Владом… Вот выйдет тот на свободу, пусть сами решают, что там между ними – есть что-нибудь или пустота. Он вмешиваться не будет. Во всяком случае, постарается сохранить нейтралитет. И хорошо, если у него это получится. Лишь бы всякие Соколовы возле нее не крутились раньше времени. Вот выйдет Влад, тогда…

Перед тем как пойти домой, Воронов бросил взгляд на слегка подсвеченные окна родительской квартиры. В комнате, где большую часть времени проводили Ксения с Денисом, горел приглушённый свет – скорее всего, Ксюша укладывала ребенка спать. Когда Саша уходил, тот уже вовсю растирал глазки, начинал капризничать. Воронов искренне надеялся, что девушка сделает соответствующие выводы, и ему больше не придется выгораживать друга в глазах его же собственной жены. При всем желании помочь, лезть в чужую семью не хотелось. Поэтому было бы просто замечательно, если бы прямо в эту минуту, прямо сейчас Ксения начала думать. О себе, о сыне. О самом дорогом в жизни – о семье.