Су Тун - Луна на дне колодца

Матушка Сун не поняла, что стояло за этим, и рассмеялась:

— Нет, конечно, зато собственными глазами видела, как он привёл в дом всех четверых жён. Когда брал старшую госпожу Юй Жу, ему всего девятнадцать минуло. На груди у него тогда большая золотая пластина была, и у старшей госпожи тоже, не меньше полцзиня [8] Цзинь — мера веса, около 500 г. весом. А когда привёл вторую госпожу, пластина уже была поменьше. Ну, а как дело дошло до третьей госпожи, Мэй Шань, только и осталось, что несколько колец на руках. А как вас взял в дом, уже ничегошеньки не было, не на что и глаз положить: видать, всё хуже идут деда у этих Чэней.

— Ну, а если в этом доме дела всё хуже, что же ты тогда здесь делаешь?

— Привыкла, — вздохнула матушка Сун. — А вернуться в родной дом да бездельничать — к этому, наоборот, уже не привыкнуть.

Тогда, прикрыв рот рукой, чтобы скрыть улыбку, Сун Лянь спросила:

— Матушка Сун, а если откровенно, человеку в этом мире взаправду уготовано быть лишь рабом?

— Ну, а разве не так? Человек с рождения или господин, или холоп — тут уж хочешь верь, хочешь не верь. Я вот прислуживаю вам каждый день, и пусть даже небо упадёт, земля провалится, и останемся в живых лишь мы двое, я и тогда вам буду прислуживать, а не вы мне.

Матушка Сун была глуповата и ворчлива. Сун Лянь относилась к ней не без брезгливости, но бесконечными вечерами, когда она сидела, скучая, возле лампы, время тянулось так медленно, что так и хотелось поговорить с кем-нибудь. И она звала матушку Сун, чтобы та разделила с ней беседу. Служанка и госпожа говорили о вещах малозначительных, а порой и бессмысленных. Через некоторое время Сун Лянь это надоело. Она слушала брюзжание матушки Сун и могла уноситься мыслью в далёкие и удивительные миры, фактически не слыша слов, а только видя, как подобно личинкам насекомых, шевелятся желтовато-белые губы старой служанки. Конечно, она понимала, что проводить таким образом вечера смешно, но тут же задавалась вопросом: «Если не так, то как иначе?»

Как-то речь зашла о женщинах, что нашли когда-то смерть в старом колодце. По словам матушки Сун, последняя — младшая дочь старого барина — утонула сорок лет назад, и матушка Сун полгода была у неё в услужении.

— Что же с ней случилось? — спросила Сун Лянь.

— Да всё любовные дела, что же ещё, — с таинственным видом сощурилась та. — Не могу вот только выносить сор из избы, а то окажусь потом виноватой перед барином.

— Тебя послушать, так я здесь вроде посторонний человек, — проговорила Сун Лянь. — Ладно, не рассказывай, иди спать.

Увидев выражение лица Сун Лянь, матушка Сун хитро усмехнулась:

— Госпоже на самом деле хочется послушать про эту грязную историю?

— Да ты просто говори, а я послушаю. Что тут непонятного?

Матушка Сун тут же начала вполголоса:

— А всё продавец доуфу — соевого творога! С ним она шашни завела.

— Как это с продавцом доуфу? — равнодушно удивилась Сун Лянь.

— Да творог у этого парня был хоть куда, в доме Чэнь на кухне брали: там они и встретились. Дело молодое, кровь играет, полюбезничали друг с другом, да и сговорились.

— Ну, и кто же кого соблазнил?

— А это уж бес его знает, — хихикнула матушка Сун. — В таких делах обычно концов не найдёшь. Мужчина обычно на женщину кивает, а та на него всю вину взваливает.

— Как же стало известно, что они прелюбодействовали? — не унималась Сун Лянь.

— А соглядатай! Старый барин-то соглядатая держал. Младшая госпожа собралась якобы к врачу — голова, мол, болит. Ну, старый барин хотел вызвать на дом, а та ни в какую. Тут он её и заподозрил и соглядатая вослед послал. А всё потому, что кругло врать у неё не получалось. Пришла она в дом продавца доуфу, и уж смеркаться стало, а её всё нет и нет обратно. Соглядатай сперва не осмеливался их беспокоить, потом так ему есть захотелось — сил нет. Он и подошёл к воротам, открыл их ударом ноги и закричал: «Вам-то не до еды, а я ох как проголодался!»

Дойдя до этого места, матушка Сун расхохоталась. Сун Лянь же, глядя, как она покатывается со смеху, даже не улыбнулась. Она сидела так же чинно и лишь бросила:

— Какая гадость!

Закурив, она несколько раз с ожесточением затянулась и неожиданно спросила:

— Та что же она, посетила тайком мужчину и сразу бросилась в колодец?

Матушка Сун напустила на себя вид, будто это страшная тайна, и небрежно проговорила:

— А кто её знает. Во всяком случае, утонула она там.

С того времени у Сун Лянь появились ещё и необъяснимые страхи по ночам. Она даже боялась спать без света. Когда лампа гасла, подступавший со всех сторон мрак полнился ужасами. Казалось, будто старый колодец из-под куста глицинии перемещается к ней под окно и в комнату к ней тянутся, раскачиваясь, эти бледные, мокрые, поблёскивающие капельками воды руки.