Борис Лурье - Дом Аниты

Мы никогда раньше не видели свою Госпожу такой и смотрим на нее с благоговением.

Затем она надевает простой черный сплошной купальник, подбирает красные туфли и босиком шагает к двери.

— Наденьте трусы, — тихо приказывает она.

Смиренные и босые, мы проходим через вестибюль гостиницы, переполненный людьми. На стенах висят растяжки с девизами спецназовцев и десантников: «В Крови Иудея пала — в Крови Иудея восстанет!»

Мы подходим к открытому бассейну, где плавает горстка людей. Поблизости разместился военный оркестр. Он играет, а мужской хор поет первый куплет песни партизан из гетто:

— «Не говори, что ты идешь в последний путь» {190} 190 Zog Nit Keyn Mol , или «Партизанский гимн» — песня на идиш, считается одним из главных гимнов переживших Холокост. Ее исполняют на службах в память о погибших по всему миру, и она стала символом борьбы с нацистским преследованием евреев. Когда оркестр начинает исполнять эту песню, Джуди Стоун прыгает и разбивается насмерть. .

У них за спиной — вечереющее небо Иудеи, с гаммой оттенков от свинцово-серого до голубовато-металлического. Дальше голые скалистые холмы и крутые, гибельные овраги окрашиваются темно-розовыми пятнами — иудейские «сумерки богов» {191} 191 С точки зрения Бобби, бесплодный ландшафт Иудеи апокалиптичен, вопреки общепринятому мнению, что Израиль — земля обетованная. Выражение «сумерки богов», Götterdämmerung , означает крах общественного строя, отмеченный катастрофическим насилием и хаосом. В германской мифологии так называлось уничтожение богов, а значит, и всего сущего в последней, проигранной битве со Злом. .

— Зайдите в бассейн, мальчики, — Как-то даже ласково шепчет нам Госпожа. Она слегка запыхалась, точно смущенная молоденькая девушка, оставшаяся одна в мужской компании. — Выстройтесь в воде напротив стенки. Не сводите с меня взгляда.

Мы делаем, как она просит. Госпожа взбирается на трамплин и продолжает нас инструктировать:

— Как только я подпрыгну, поскорее переплывите бассейн… и бегите! Бегите к холмам. Туда, где заходит солнце! Не останавливайтесь и не оглядывайтесь. Просто бегите, и все — даже не останавливайтесь, чтобы перевести дыхание… И если Бог даст, вы вырветесь на свободу.

Песня десантников заканчивается. Когда Госпожа поднимает руки над головой, я слышу, как капельмейстер спрашивает:

— Не могли бы все встать?

Он говорит на иврите, а затем опять по-английски:

— В завершение мы хотим еще раз исполнить трагическую еврейскую партизанскую песню «Не говори, что ты идешь в последний путь», а затем сионистский гимн «Атиква» — «Надежда» {192} 192 «Атиква» — государственный гимн Израиля. .

Все встают, дабы петь хором.

Госпожа Джуди застыла на трамплине. Я вижу, как она легко раскачивается в такт движениям доски. Люди затягивают первый куплет песни, моя Госпожа прыгает…

…и глухо шлепается на бетон — словно грейпфрут шмякнулся об асфальт после долгого падения из окна небоскреба. Затем хлюпанье. Она умышленно прыгнула вбок.

Согласно приказу, мы лихорадочно выбираемся из бассейна. Затем, как безумные, несемся сквозь толчею. Перепрыгиваем через забор, перебегаем асфальтированное шоссе и бросаемся врассыпную в скалистых холмах бесплодной Иудейской пустыни.

Мои босые ноги исцарапаны и окровавлены, но я бегу, памятуя приказ моей Госпожи: «Бегите! Бегите и не оглядывайтесь!» {193} 193 Это отзвук наставления, данного Господом семье Лота, бежавшей из Содома и Гоморры. Жена Лота ослушалась, обернулась и превратилась в соляной столп. Джуди, «Госпожа Иудеи», беженка, хочет, чтобы рабы любви спаслись не только из Нью-Йорка, но и из Израиля, ибо ни тот, ни другой не оправдали ее ожиданий. Я вижу Альдо и Фрица, а слева невдалеке — Ганса.

Мы все бежим порознь, но в одну сторону — на восток, прочь от заходящего солнца. Словно стараясь свести к минимуму вероятность того, что мы все погибнем в одном месте. Давая судьбе шанс проявить милосердие и позволить спастись хотя бы одному.

На бегу я замечаю человека, который идет впереди в ту же сторону. На нем тяжелая черная одежда — наверное, бедуин.

Он оборачивается и возбужденно машет мне рукой, видимо, подзывая. Его голубые глаза блестят в лучах вечернего солнца.

Поскольку меня приучили подчиняться приказам, я бегу к нему.

Но вдруг понимаю, что мои Хозяйки умерли, и это уже навсегда.

Я чувствую, что готов отдаться новому Хозяину {194} 194 Бедуин, убийца Бобби — возможно, намек на арабо-израильский конфликт. Однако у этого человека голубые глаза, и говорит он по-немецки, как офицер СС, — последняя кошмарная галлюцинация. , однако невероятно мощная сила, что поднимается словно из глубин земли и опрокидывает мою собственную волю, исторгает из меня крик: