Борис Лурье - Дом Аниты

Порой, дабы лучше донести собственные идеи, доктор Гельдпейер приводит кого-нибудь из своих художников. Сегодня во время лекции на всевозможные вопросы ответит один известный художник — фигурой субтильный, манерами скромный, а телом нежный и хрупкий {76} 76 У редактора имеются подозрения относительно прототипа этого художника, но построение гипотез мы оставим читателю. Лурье возмущала алчность художников 1960–1980‑х. Наверняка прототип был не один. .

Отвечая на вопросы, художник кивает, качает головой, тихонько мычит или исторгает еще какой невнятный звук. Считается, что ответы его полны смысла. Слыша их, доктор приходит в подлинный восторг, самодовольно пялится в потолок и пускает слюну. Ибо смысл ему постижим.

Альдо тщательно утирает доктора, и тот поясняет нам, что имелось в виду. Прибегнув к своему уникальному лексикону, он сообщает, что мнение художника по сути своей истинно. Художник не желает опускаться до уровня самовыражения, неадекватного своему гению.

Художник отказывается выражаться вербально. Для этого ему нужен доктор Гельдпейер {77} 77 Энди Уорхол был гомосексуалом, никогда этого не скрывал, и потому узкие круги нью-йоркского мира искусства 1950–1960‑х поначалу его отвергали. Некоторые считают, что этот период — одна из первопричин его замкнутости. .

Публику загадочное поведение художника, естественно, восхищает. Наблюдая за его манерой, зрители строят сложные теории. Возводят фантазии на его жестах, кивках и мычании — и в итоге возвращаются к первоначальным выводам.

У художника нет штанов. Между ног у него болтается большой холщовый мешок для бумажных денег, завязанный вокруг талии.

Мешок пригождается сразу по прибытии художника в наш Дом, так как Госпожа Анита тотчас вручает ему две десятидолларовые купюры. Художник кланяется доктору и кладет деньги к его ногам — отчего доктор прерывает выступление. Зал ошеломленно молчит.

Художник стоит на коленях, очень сосредоточенный, проникаясь вдохновением из источника, для нас непостижимого, — ну еще бы, мы же простые смертные. Он пытается сделать сложнейший выбор между двумя купюрами.

Затем, будто ведомый сверхчеловеческой рукой, он достает из кармана рубашки резиновую печать и чернильную подушечку. Защищая чувствительные части своей анатомии мешком с деньгами, он макает печать в чернила; затем неведомая сила подводит его руку к одной из купюр.

Эту купюру он отмечает своей печатью.

Художник встает и преподносит купюру со своим проштемпелеванным именем Госпоже Аните. Анита в восхищении от столь драгоценного подарка. Художник опускается к ее ногам, и Анита запихивает ему в рот новую десятку. Художник медленно, задумчиво жует и проглатывает, а мы ахаем, созерцая торжественность и глубину этого перформанса.

Мы восхищены его поэтичностью и смыслом: десятидолларовая купюра изъята из обращения, зато наделена новой ценностью, неизмеримо выше. А вторая десятка — в животе у художника? Мы размышляем о судьбе этой второй бумажки: под натиском желудочной кислоты она скоро исчезнет в канализационной системе нашего города, отправится дальше, в каналы, в океаны, в отдаленные уголки мира, удобрит землю, и наконец, испарится, влившись в атмосферу. Бесконечная цепь экологического великолепия {78} 78 Лурье пародирует арт-жаргон, превращающий самые бессмысленные и идиотские действия в нечто якобы непостижимо глубокое. .

Во время выступления художника доктор Гельдпейер в экстазе упал на пол, и его огромное тело отчасти вылезло за край полиэтилена.

Художник подошел к доктору, расстегнул ему штаны и вытащил пенис. На наших глазах он достал из мешка другую десятку и проделал в ней аккуратную дырку. В эту дырку он продел мягкий член доктора и осторожно подвигал туда-сюда, чтобы жидкости доктора не излились. А затем принялся сосать этот член, очень медленно и умело.

Доктор Гельдпейер до конца пребывал в забытьи. Потрясенный эстетическим катарсисом, он не двинул ни мускулом.

Художник тем временем досуха, безупречно вылизал все, включая продырявленную купюру {79} 79 В оригинале: «The artist licked everything dry, spick-and-span, and proper». Автор использовал оборот spick and span — «без сучка и задоринки». Фраза происходит от голландского выражения XIV в. spiksplinternieuw , которое описывало только что построенное судно. Свежие щепки — твердые и легкие, отсюда и возникло выражение. В 1930‑е в Америке выпустили в продажу очищающее средство Spic n'Span . Художник Дуглас Коупленд спародировал Энди Уорхола с его коробками Brillo , представив зрителям коробки Spic n'Span . . Ее он аккуратно положил в мешок.