Варвара Еналь - Птица и охотник [litres]

Птица плотнее прижалась к сопящей Травке – так было теплее, а то от земли тянуло холодом и неожиданной влагой. Не открывая глаз, девушка провела руками по пустым запястьям, подумала, помогут ли ей духи без браслетов или уже навечно прогневались и лишили ее своей милости и благосклонности?

Надо попробовать. Сейчас не мешает ничего. Ог спит, собаки его растянулись у входа, надежно охраняя путников от незваных гостей. Сопит чуть в стороне, на ветках, Еж и изредка дрыгает ногами, будто все еще находится в седле и подгоняет медлительную лошадку. Травка – та вообще не шевелится, даже почти не слышно ее дыхания.

Птица сосредоточилась, постаралась избавиться от лишних мыслей и принялась шепотом читать заклинание. Надо научиться скрывать свою голову от проникновений Ога, спрятать мысли под невидимой стеной силы. И эта стена никогда не должна рушиться, чтобы никто не смог понять, что девушка думает и о чем беспокоится. Так будет справедливо. Она, конечно, рабыня, но даже рабы имеют право на собственные мысли, данного права никто у них не может отнять.

Непонятные для нее слова заклинания послушно всплывали в памяти и сплетались в причудливый узор фраз, заставляя густеть окружающий воздух и вспыхивать оранжевыми языками затухающее пламя костра.

Ог вскочил внезапно, с удивительной скоростью перепрыгнул через огонь, опустился рядом с Птицей и закрыл ей рот ладонью. Посмотрел на девушку почерневшими глазами и устало сказал:

– Не смей больше это делать. Ты поняла? Не смей колдовать, пока ты рядом со мной. Темный маг, ради которого приходят химаи, – это ты, оказывается, а не бедная Травка. Хочешь, чтобы сейчас в пещере оказались эти черные твари?

Птица испуганно таращилась на Ога и не могла произнести ни слова. Незаконченное заклинание все еще вертелось у нее в голове, но слова уже теряли свою силу, и в темноте пещеры быстро наступал покой.

– Никогда не произноси больше такие заклинания, ты призываешь темные силы, которые обязательно возьмут плату за свою помощь. Или ты думаешь, что тебе будут бесплатно помогать могущественные духи? – продолжал сердито говорить Ог. – Чем ты им заплатишь?

Птица хотела сказать, что помощь всегда появлялась бесплатно, но хозяин ее опередил:

– До сих пор ты была игрушкой в руках жрецов, но рано или поздно тебе пришлось бы платить: своей внутренней свободой, способностью различать доброе и плохое, своей жизнью, наконец. Есть ли у тебя что-то дорогое? Духи отобрали бы у тебя все.

Ог внезапно успокоился, уселся рядом на землю и замолчал. В темноте Птица видела лишь оранжевый отсвет на его лице, ставшем внезапно строгим и немного презрительным. Появилась его обычная брезгливость – девушка очень ясно ее почувствовала.

– Я многое расскажу вам, только чуть позже. Я понимаю, что не так просто перестроиться. Но ты сама подумай, Птица, так ли тебе нужен был тот храм Набары, и так ли ты хотела провести несколько лет жизни за стенами, отдаваясь каждому грязному и вонючему моряку, кто только внесет за тебя плату. Каждую ночь удовлетворять чужую похоть, думая, что живешь в любви, а на самом деле не знать ни капли любви и даже не иметь права на любовь… Думаешь, что золотая сережка в носу этого стоит?

Птица слушала его и ничего не отвечала. Был ли он прав? Она сейчас ничего не понимала. Девушка потерялась в этих неизвестных землях, в этой темноте, и все, чему ее учили раньше, сейчас ей не помогало. Она просто не знала, чего ей ожидать от будущего и кого теперь слушаться.

Опыт подсказывал, что хозяин всегда прав, ему виднее. Так, Птица привыкла доверять прежней хозяйке – маме Мабусе. А тут как доверять, если Ог говорит странные и непонятные вещи? Если произносить заклинание нельзя, тогда как же прекратить судороги у Травки, когда она забьется в припадке? Как можно избавиться от химаев? Она ведь не обладает такой силой и такой волей, как Ог!

Или доверить теперь все эти проблемы охотнику? Пусть он успокаивает Травку, защищает от химаев и Речных людей. Он ведь и так кормит их, заботится о них. Просто взять, довериться своему хозяину и выучить теперь уже другие правила?

Ог вдруг повернулся и удивленно посмотрел на Птицу. Кивнул ей и сказал:

– Да, ты правильно думаешь. Просто довериться. И перестать бояться. Вы со мной рядом уже вторую ночь, и я ни разу не обидел вас. Ни разу не оставил голодными, не отругал. И ни разу не требовал от тебя, Птица, этой твоей любви, как вы называете плотские утехи. Еж вот уже давно не боится, он понял, что все в порядке.