Варвара Еналь - Птица и охотник [litres]

Если бы не наставник Нагур и не желание брата главенствовать, детей бы завтра уже не было. Опустела бы горница, и Гоу больше не улыбался бы так ясно и тепло. Не вскакивал бы с кровати, не кидался бы на шею, торопливо рассказывая о каких-то своих детских забавах.

Нас неожиданно сильно прижал мальчика к себе, присел на коврик рядом с Сахрой и заглянул в глаза девушки. Большие черные глаза, обрамленные длинными ресницами. Сахра перестала петь, прислонилась к плечу Наса и прошептала:

– Я ждала тебя, мой повелитель. Приказывай своей рабе…

С неожиданной ясностью Нас вдруг понял, почему так стремился домой и почему его не тянет на гулянки вместе с младшими братьями. Потому что момент, когда к тебе прижимается мать твоих детей, – это самый лучший момент в жизни. Ничего лучшего быть не может.

И он постарается сделать все, чтобы Закатная башня в жертву получала детей отца, но не его мальчиков. А Сахра родит ему еще не одного мальчика, это Нас очень хорошо чувствовал.

– Я тоже ждал встречи с тобой, – с улыбкой произнес он и обнял тонкую фигурку девушки. Провел рукой по шелковистым волосам, лишь у висков заплетенным в косички, и попросил:

– Пой дальше колыбельные. Пусть дети уснут.

Каньон Дождей тянулся далеко вперед, защищенный с двух сторон неприступными склонами гор. Тут не требовалось строить защитные стены, достаточно было только охранять перевал. Не все жители были суэмцами, встречались и обычные люди – не такие высокие, не такие красивые. Птица без труда могла отличить благородного суэмца с его необыкновенным, немного сияющим взором, от простого человека.

Каньон издавна славился искусной выделкой золота и серебра, а в глубине его неприступных гор – как говорили торговцы Линна – скрывались несметные богатства… Изумруды, крупные и чистые, точно морская волна, яркие рубины цвета выдержанного вина и даже алмазы, прозрачные, как вода в ручьях, бегущих со здешних гор.

Каньон Дождей был богат, но его богатство казалось Птице особенным. Высокие дома в несколько этажей, ровные, удобные дороги, множество лавок и магазинов. И везде шумит вода: в искрящихся водопадах, в фонтанах, в быстрой реке на дне Каньона. И везде сияет яркий свет.

Конечно, подумалось Птице, люди тут просто купаются в золоте. Под землей у них немерено богатств – бери сколько хочешь. Вот поэтому старейшина и может себе позволить платить за понравившуюся рабыню три мешка суэмского золота. Его ведь здесь, в Каньоне Дождей, полным-полно.

Дом Саена находился довольно высоко. Перед тем, как добраться до него, путники преодолели несколько белых лестниц и мостиков, после попали в чистый, выложенный гладким камнем проход через гору. И наконец оказались на ровной площадке, с которой очень хорошо было видно и бурлящую внизу реку, и дома на соседнем склоне.

Одноэтажный домик Саена с деревянной лестницей и кирпичной трубой прижимался к скале и казался немного грустным. Дворик перед ним был вымощен камнем, двери сарая совсем не по-хозяйски распахнуты. Проходи кто хочешь…

– Вот тут я живу. Если ты пожелаешь, Птица, тоже можешь тут остаться. Будешь убирать у меня, готовить и присматривать за жилищем в мое отсутствие. Меня часто не бывает дома, и хочется быть уверенным, что в это время тут топят, наводят порядок и заботятся о моем садике, – голос Саена звучал устало.

Девушка ничего не успела ответить – хозяин помог ей спуститься с лошадки и велел Ежу завести животных в конюшню.

– Лошадку Птицы я купил в Линне. Не думал, что она такая умная и выносливая. Пожалуй, стоит оставить ее себе, – сказал он, передавая поводья от своей вороной мальчишке.

Радостно и звонко заскрипели деревянные ступени дома под ногами девушки. Свежим хлебом и прогоревшими углями дыхнула в лицо просторная комната, устеленная яркими плетеными ковриками. Улыбнулась черным, пылающим зевом кирпичная печь, и как-то по-особенному засияли чистые окошки.

Дом просто лучился уютом, теплом, гостеприимством и каким-то особым добром, присущим только ему. Это Птица почувствовала очень хорошо. Сердце ее подпрыгнуло и застучало у самого горла, разрываясь от внезапно нахлынувшего волнения. Что с ней такое? Добрые предчувствия? Да, именно они. Девушку охватила непонятная радость, и она, подавив глупый порыв дотронуться до запястий, улыбнулась гостеприимному дому.

Их встретила полная, хлопотливая женщина, которая тут же, торопливой скороговоркой перемежая свою речь оханьем по поводу «уставших и голодных детишек», сообщила Саену, что дом в порядке, свежий хлеб она принесла, цветы политы и даже постельное белье вынуто из шкафа и разложено по кроватям.