Таисья Пьянкова - Таёжная кладовая. Сибирские сказы [litres]

За великим изобилием сада вдруг да сразу открылась пустыня, уязвлённая немалой впадиной, со всех сторон окружённой скалами. Два солнца висели над провалом. Одно, краснощёкое, привычное, теплилось в скором закате по ту сторону пропасти. Оно было смущено усталостью, но медлило уйти на покой, как бы страшась покинуть Землю на произвол небесного собрата, готового затопить мир своим чёрным сиянием. Тяжко пояснить, каким светом способна сиять чернота; должно быть, имеется предел её спелости, превысивши который начинает она отдавать себя гибельными лучами…

Ещё не подпавши путём под их влияние, Пичуга ощутила смуту – какую-то стыдливую тревогу: вроде бы она явилась воровать. Захотелось спрятаться от чёрного догляда.

Кто знает, как бы она поступила, когда бы краснощёкое светило не улыбалось ей да полыхающая на лету накидка девушки не манила её за собой. Но тут хозяйка алого наряда столь решительно ступила на край обрыва, что не успевшая догнать её Пичуга вскрикнула: куда ты, дескать, – упадёшь! Девушка дрогнула, остановилась, помедлила, оглядевшись, и по высеченным в скале ступеням стала спускаться в провал. Она не увидела Ясю, хотя простору меж ними было не так уж и много. «Права Северга, – подумалось Ясе. – Сном я вышла из тела своего, им и присутствую в этом мире. А кому дано видеть чужой сон?»

Не стала Яся другой раз окликать девушку, а молча последовала за нею в надежде, что со временем всё объяснится само собой.

Следом за хозяйкой алой накидки Пичуга сошла в провал и там поняла, что снова оказалась в той самой котловине, посреди которой должен был бы громоздиться каменный тур. Но ни капища, ни покрытой плесенью чёрной глубины не оказалось. Под ногами покоилась твердь, и только.

Покуда Яся узнавала окрестность, хозяйка алой накидки отдалилась. Пришлось снова её догонять. Вдруг там, где должно бы выситься остряку, отворилось окно невеликого озера, которого Пичуга странно не заметила с высоты обрыва. Озеро поражало своей чистотой. Стебли подонной травы поднимались из глубины в такой проглядности, вроде бы их только что промытыми да оглаженными выставили напоказ очень старательные русалки. Необычных видов и расцветок сновали среди лощёной зелени рыбицы. Они как бы водили замысловатый хоровод… Девушка определила себе место у самой воды и стала лицом к закатному солнцу. Яся же затаилась поодаль…

Как только краснощёкое светило коснулось отражением кромки озёрного берега, девушка вскинула к плечу ладонь. Но перемен никаких не случилось, ежели не считать того, что на воду лёг отблеск луча. Яся потянулась удостовериться в своей догадке и чуть было не свалилась в воду. Но не знак чёрной звезды, впаянный в ладонь хозяйки алого наряда, поразил её. Перед нею стояла та красавица, которая была погребена в ледяной волне…

Словно кто со стороны подсказал Ясе, что, кинься она в новые бега, этой встречи ей всё равно не избежать. Не лучше ли подождать, что будет дальше?

Но, кроме нарастающего в лице девушки отчаянья, ничего не менялось. Тогда Пичуга подумала: а не выпустить ли и ей солнечного зайчика? Отданный от запоны луч метнулся и заиграл на воде светлым пятнышком. Красавица заволновалась, осторожно повела свой отсвет в сторону отражённого в воде светила. Яся догадалась последовать тому… Когда оба луча слились в лике заходящего солнца, озеро неожиданно высохло: вода в нём оказалась всего лишь игрою света. Только что колыхавшиеся стебли водорослей выстелились по дну мозаичным изображением, а рыбицы прилипли до узорчатого настила дивными картинками. Однако и эта явность, стоило солнцу закатиться, потускнела и пропала. При озарении же чёрного света дно озера и вовсе исчезло.

Взамен его развергся широченный колодец…