Евгений Князев - Красный пассажир-2. Черный пассажир ‒ ритуальная чаша. Paint it black

— Скажу тебе сумму. Это восемьсот тысяч зеленью. Десять процентов полагается почтальону, но риск большой, вокруг нас так и вьется всякая продажная шваль, да и шило в мешке не утаишь, кому надо про эти сто тонн меди уже все знают. Недаром китаезы нагрянули во Владик и первым делом ко мне, «сирочно нузин цвитной метяль». Навар тысяча процентов, это тебе не козьими шубами торговать.

Ух, ты! — Игорь, аж приподнялся с места, — да за такие деньги я тебе нужного человека из-под земли достану, хотя я понимаю, что это смертельная вакансия. Здесь один неверный шаг и все может рухнуть, но мы ведь с тобой, Толян, рисковые парни, — он похлопал шефа по плечу, отчего тот шарахнулся в сторону.

Ты чего, — Карпов сморщился от боли и схватился за плечо, — ну и рука у тебя и попал в нерв, руку свело, ладно, он присел на диван и продолжил.

— Долю почтальона можешь получить сразу, а дальше сам думай, мне нужна только расписка от продавца, я тут же оприходую товар и перепродаю китайцам. Через три дня мы с тобой долларовые миллионеры, не считая недвижимости.

— Не кажи гоп, как говорила моя бабушка, хохлушка родом из-под Винницы, — Игорь достал записную книжку и начал ее медленно перелистывать, затем захлопнул и сунул в карман, словно боясь, что за ним наблюдают из-за спины. — Итак, если я подберу нужного человека, то в любом случае за исход дела буду отвечать я?

— Верно понимаешь, — Карпов невинным взглядом посмотрел на зама.

— Залогом будет служить моя доля недвижимости, в любом случае ты в выигрыше.

— Ну, мы же работаем на общее дело, братишка, что нам с тобой делить, денег хватит на всех.

— Так вот, Анатолий Степанович, чтобы потом не устраивать разборки и битвы, заключим договор, что при условии успешного выполнения задания десять процентов от сделки с китайцами пойдет лично мне.

— Ты рехнулся, это же громадные бабки, — у Карпова впервые за сегодняшний день затряслась нижняя губа, и помутнели глаза. Игорь знал, что такое бывает у шефа, когда мимо него проходят хороший деньги.

— Я, лично, рискую всем, даже своей жизнью и семьей, ты и все остальные ничем, не думаю, что посторонний человек, зная всю «картинку» возьмется за это дело, а когда узнает, предъявит тебе еще больший счет или начнет шантажировать, ты ведь, Толя все это давно проходил, иначе, зачем затеял разговор со мной. Взял бы в тихушку и провернул дельце, но нет, здесь жареным пахнет. Со своим надежнее, безопаснее и он у тебя под колпаком, ведь так? — Карпов встал и уже серьезно сказал.

— Да прав ты, Смагин, сделаем договор ты у нас парень фортовый и впереди у нас с тобой много грандиозных дел, так что действуй. Деньги возьмешь у меня в сейфе. Для всех в конторе, даже для твоей семьи, ты опять летишь в Москву, скажем в министерство, — пусть тебя в нашей бухгалтерии оформят, как полагается. Второе, командировочное я тебе выпишу собственноручно на Петропавловск-Камчатский. Все остальное в твоих руках. Деньги сколько надо возьми из нашего «общака» в кладовке иди и думай, как это провернуть, мне можешь не докладывать, я понимаю, когда знают двое — знают все, расписку перешлешь почтой. Вот и все, вперед, «почтальон», счастливо, до встречи.

Ксюша Залуцкая познакомилась с Толей Карповым на одной из корпоративных вечеринок, что с грандиозным пафосом проходила в «бриллиантовом зале» недавно выросшей в центре города пятизвездочной гостинице «Хёндэ». И хотя многие не верили, что зарубежные инвесторы отважатся вкладывать миллионы в разоренный приватизацией русский порт Владивосток, хитроумные и дальновидные корейцы рискнули сделать этот шаг.

Собственно говоря, они ничего не прогадали, так как гостиница такого класса единственная в городе и сотня другая бизнесменов и туристов ежедневно приезжающих в этот необычный город на берегу Тихого океана не захотят селиться в ужасных русских «отелях», выстроенных еще при советах по казарменному типу для народа, находящегося постоянно в состоянии противостояния к капиталистическим агрессорам, и потому для человека, чья обычная одежда состояла из телогрейки и кирзовых сапог, гостиница с холодным номером на два, четыре человека с общим душем и туалетом считалась нормой. А с цветным телевизором «Изумруд», который выдавал только три ядовитых цвета: красный, синий и желтый и работающим, словно дизель трактора, холодильником «Океан», оснащались люксовые номера для партийных работников тех «счастливых времен».