Джеймс Купер - Избранные сочинения в 6 томах. Том 6.

Точно так же, как лесные дебри в романах о Кожаном Чулке, море — пристанище гонимых, убежище от стеснительных общественных уз. Корсар говорит, что он «рожден морской стихией». Уайлдер не помнит иного дома, кроме корабля. Для них обоих покинуть море — значит перестать дышать. Только здесь они счастливы по-настоящему, земля не привлекает их.

Но если океан уносит Корсара от его врагов, то он же и свирепый противник, который каждый миг грозит моряку, каждое мгновение испытывает его волю и характер. И истинный герой тот, кто чувствует себя хозяином океана, кто не подчиняется ему.

Корсар много раз выводит свой корабль невредимым из бурь и сражений. Это искусство — доказательство силы и духовной красоты героев. И воплощением этих качеств становится корабль — первый помощник моряка в борьбе. Они неотделимы друг от друга. Грациозный, стремительный, послушный воле капитана, корабль часто сравнивается Купером с играющим дельфином, с птицей, с прекрасной женщиной. Это придает кораблю обаяние живого существа. И если бурное море — противник грозный и могучий, то моряк и его корабль, словно одушевленные единой целью, встречают смело вызов океана.

Рядом с благородным преступником Купер рисует комические типы благородных моряков. Речь идет не о пиратах, которых Купер вовсе не идеализирует, показывая их страсть к наживе, а о неразлучной паре друзей и воспитателей Уайлдера — Ричарде Фиде и Сципионе.

Образ моряка-краснобая, который к месту и не к месту вставляет морские словечки, не был нов в литературе. Он восходит еще к смешным чудакам английских писателей XVIII века. Ричард Фид был бы малоинтересен сам по себе, если бы не его друг негр, с которым он более двух десятков лет бороздит все моря и океаны.

Образ Сципиона бросает новый свет на традиционный, тип брюзгливого добряка и придает особое значение воркотне матроса.

Фид вечно спорит с другом, придирается к нему и неизменно сохраняет вид крайнего превосходства. Но все это кажущееся. Под оболочкой грубости, невежества и хвастовства скрывается нежная любовь к негру и уважение едва ли не большее, чем к «мистеру Гарри». Потешаясь, над Сципионом, Фид на самом деле считает его самым умным и благородным, болеет душой за унижения, которые терпит негр из-за своей черной кожи, и уверен, что кристальная чистота Сципиона делает его подлинно «белым». Именно благодаря Фиду мы и узнаем истинную цену высоким душевным качествам Сципиона.

Негр — оригинальное создание Купера. Он немногословен, и шумный, хвастливый товарищ часто берет над ним верх, но у читателя нет никаких сомнений, что прав-то всегда Сципион, что он умнее, искуснее и благороднее своего товарища. Он бескорыстен, в то время как Фид не упустит случая получить подачку. Глубоко драматичны эпизоды, когда этот человек, знающий, умный, должен покорно замолкать в спорах с белыми, отлично помня, что с его цветом кожи ему никогда не доказать свою правоту. Сципион резко отличается от традиционных образов негров в литературе Америки того времени, в том числе и от негра-слуги в романе Купера «Шпион». И такой силой и благородством наделил писатель своего героя, что сцена его смерти (чисто служебная, так как позволяет обнаружить ошейник, нужный для узнавания Уайлдера матерью) приобретает значительность и становится одной из центральных и самых сильных в романе. Точно так же- как в фигурах индейцев Купер первый подчеркнул благородство, человеческое достоинство и трагизм их участи, так в лице Сципиона он без малейшего оттенка снисходительности, с глубоким уважением сумел нарисовать чудесный образ настоящего человека, которого звериные законы классового общества лишили возможности занять подобающее ему место.

Смерть Сципиона и невозможность для Корсара воспользоваться той самой свободой, ради которой он отдал свою жизнь, придает всей книге трагический оттенок, несмотря на то что независимость завоевана. Этот трагизм ощущается и в последнем морском романе 20-х годов — «Морской волшебнице», в конце которого борьба за свободу приобретает характер утраченного идеала.

Не имеет значения, что время действия отнесено в те далекие времена, когда Нью-Йорк только что перестал быть Новым Амстердамом и ни о каком политическом отделении от Англии никто и не помышлял.

Стремление контрабандиста Бороздящего Океаны вырваться из гавани, освободиться от произвола английских властей, его любовь к свободе — ие что иное, как предвестие той жажды политической независимости, которая сжигала Корсара. Ни в одном романе не было такого резкого противопоставления безвестного героя чванливому английскому аристократу. Англичане — вот «истинные пираты, захватившие в свои руки власть», — говорит Тиллер. Действительно, губернатор Корнбери из-за денег готов на любую подлость, вплоть до измены своему долгу.