Джеймс Купер - Избранные сочинения в 6 томах. Том 6.

— продолжал старик, указывая трактирщику на дверь с видом человека, уверенного в том, что его не ослушаются.

Как только дверь за хозяином закрылась, Боб повернулся к Уайлдеру.

— Вы, кажется, так же поражены моими словами, как и неверующий Джо? — спросил он.

— Подозрения твои — дело серьезное: их надо основательно подкрепить, прежде чем повторять. А о каком пирате идет слух у этих берегов?

— Поговаривают о знаменитом Красном Корсаре, — ответил старик, понизив голос и беспокойно оглядевшись по сторонам, словно считал, что даже произносить это грозное имя надо с осторожностью.

— Но ведь считается, что он плавает преимущественно в Карибском море.

— Он такой человек, что всегда может появиться в любом месте. Король хорошо заплатит тому, кто отдаст этого злодея в руки правосудия.

— Это легче сказать, чем сделать, — задумчиво произнес Уайлдер.

— Может быть, и так. Я уже старая посудина и могу только указать дорогу, но не вести. Но вы — судно, только что сошедшее с верфи, оснастка у вас новая, а на подводной части корпуса нет ракушек и водорослей. Почему бы вам не разбогатеть, выдав этих негодяев королевским властям? Это означало бы отдать черту то, что он все равно получит рано или поздно.

Уайлдер вздрогнул и отвернулся от собеседника, словно ему пришлась не по вкусу его манера выражаться, но, понимая, что молчать нельзя, спросил:

— Какие у тебя основания считать, что твои подозрения правильны? И, если они и правильны, как ты можешь осуществить свой план, раз поблизости нет военных кораблей?

— Я не могу присягнуть, что прав. Но если мы взяли неверный галс, то выправиться можно, только выяснив, в чем ошибка. Что же до способов осуществить мой план, то, признаюсь, их легче просто назвать, чем провести в жизнь.

— Ладно, ладно, все это пустая болтовня, фантазии твоей седой головы, — холодно бросил Уайлдер. — И чем меньше ты будешь об этом говорить, тем лучше. Между прочим, мы забыли о нашем деле. Сдается мне, мистер Роберт, что ты все время подаешь фальшивые световые сигналы, чтобы увильнуть от дела, за которое тебе уже наполовину заплачено.

Старый моряк слушал Уайлдера с явным удовольствием, что, вероятно, удивило бы молодого человека, если бы тот не встал и не принялся озабоченно расхаживать по тесной комнатке.

— Ну что ж, — отозвался старик, пытаясь скрыть свое удовлетворение за обычным хитроватым выражением лица, — я старый фантазер и частенько воображаю, будто плыву по морю, когда на самом деле накрепко пришвартован к берегу! Думаю, мне скоро придется свести счеты с дьяволом, чтобы он получил свою долю моего несчастного остова, а я остался бы капитаном своего корабля. Теперь я целиком к услугам вашей чести.

Уайлдер снова уселся на свое место и принялся подробно рассказывать своему собеседнику, как опровергнуть все им же самим сказанное в пользу судна, готового к выходу в море.

С течением дня надежды на благоприятный ветер становились все определеннее, а по мере того как он усиливался, появлялись и признаки, говорившие о намерении бристольского купца [151]оставить порт. Шестьдесят лет назад выход в море большого судна был в американском порту событием гораздо более значительным, чем теперь, когда порты принимают и отправляют до двадцати кораблей в день. Хотя добрые обыватели Ньюпорта считали себя жителями одного из главных городов колонии, они еще не были пресыщены зрелищами и потому наблюдали за суетней на борту «Каролины» отнюдь не тем безразличным взглядом, которым с течением времени приучаешься созерцать даже целую маневрирующую эскадру. Поэтому набережные заполнены были не только мальчишками, но и зеваками всех возрастов. Даже многие из наиболее уважаемых и деятельных горожан решились разжать кулак, в котором они держали минуты своего драгоценного времени, и дали этим минутам течь свободно и без счета; впрочем, они были убеждены, что отнюдь не теряют времени, позволив любопытству возобладать над корыстолюбием, и вышли из своих лавок и мастерских, чтобы полюбоваться таким благородным зрелищем, как корабль, снимающийся с якоря.

Однако «Каролина» готовилась к отплытию так медленно, что не один ротозей потерял терпение. Многие из более чистой публики уже удалились с набережной, а благородное судно продолжало качаться на якоре от малейшего дуновения ветра, и нос его поворачивался то вправо, то влево, так что оно походило на норовистого скакуна, что рвет узду из рук конюха, яростно грызет удила и нетерпеливо бьет о землю копытом, стремясь помчаться по ипподрому. В непонятной медлительности прошел целый час, после чего в толпе распространился слух, будто одно важное лицо из командного состава корабля серьезно ранено. Но слух этот был уже почти забыт, когда из носового борта «Каролины» блеснул огонь, заклубился и поднялся к небу дым, и тотчас же вслед за тем грянул выстрел. Собравшиеся на берегу зрители оживились, как это обычно бывает перед началом долгожданного события, и теперь уже никто, казалось, не сомневался, что, даже если на корабле что-нибудь и случилось, все же он обязательно выйдет в море.