Джеймс Купер - Избранные сочинения в 6 томах. Том 6.

И по-видимому, вполне удовлетворенный своим юмором и тем, что ему удалось дать такое простое объяснение, офицер захихикал, совершенно довольный собой.

— Но вы все время на палубе, — быстро добавил он, — а капитан ждет вас у себя в каюте. Пойдемте, я вас отведу.

— Постойте, — возразил Уайлдер. — Не лучше ли сперва доложить обо мне?

— Да он и так знает, что вы здесь. У нас тут до его ушей все доходит задолго до того, как попадает в шканечный журнал.

Уайлдер ничего больше не ответил, выказав, однако, полную готовность отправиться к капитану. Офицер подвел его к переборке, отделявшей капитанскую каюту от шканцев, и, указав на дверь, шепнул:

— Постучите два раза и, если он ответит, входите.

Уайлдер сделал то, что ему сказали. Он постучал, но его либо не услышали, либо не пожелали ответить. Тогда он постучал снова и услышал: «Войдите! ». Молодой моряк, обуреваемый разнообразными чувствами, которые найдут себе исход в дальнейшем нашем рассказе, открыл дверь и очутился лицом к лицу с незнакомцем в зеленом, залитым светом яркой лампы.

Помещение, куда вошел наш искатель приключений, довольно хорошо обрисовывало характер своего владельца. По форме и размерам это была обычная каюта, но обстановка и убранство ее являли странную смесь роскоши и воинственности. Висячая лампа была из массивного серебра, сама форма ее и отделка указывали на то, что в свое время она освещала некое более священное убежище. Массивные канделябры из того же драгоценного металла и тоже служившие в свое время церковной утварью стояли на внушительного вида столе красного дерева, все еще не потускневшем, хотя ему и было добрых полсотни лет. Резные ножки с упорами в виде позолоченных звериных лап явно говорили о том, что стол первоначально предназначался отнюдь не для корабельной каюты. Вдоль транца [133]стояло ложе, покрытое вышитым бархатным одеялом, а у переборки напротив — тахта, обитая голубым шелком и заваленная грудой подушек; очевидно, даже Азия принесла свою дань любящему удобства и роскошь владельцу капитанской каюты. Кроме этих бросающихся в глаза предметов обстановки, были там зеркала, серебряная и золотая посуда и даже портьеры, причем все эти вещи были самого различного стиля. Словом, странный их владелец, по-видимому, руководствовался в их выборе только собственным вкусом и думал скорее о великолепии каждого предмета, чем о полезных его свойствах или соответствии со всем окружающим.

На фоне этого богатства и пышности грозные орудия войны выделялись особенно резко. В каюте находились четыре пушки, привлекшие к себе внимание Уайлдера своими размерами. Опытный моряк с первого взгляда сообразил, что их расположение в каюте позволяет в любой момент воспользоваться ими и что довольно пяти минут, чтобы очистить помещение от пышного хлама и превратить его в грозную и хорошо защищенную батарею. Пистолеты, сабли, полупики, абордажные топоры и другое мелкое оружие моряков было развешено и разложено в каюте с таким расчетом, чтобы служить своего рода воинственным украшением и находиться постоянно под рукой.

Вокруг мачты составлены были мушкеты, а мощные деревянные подпоры по обеим сторонам двери достаточно ясно показывали, что переборку легко можно превратить в баррикаду. Все устройство каюты свидетельствовало о том, что она считалась подлинной цитаделью судна. Подтверждалось это и тем, что в ней имелся люк, сообщавшийся с помещением младших офицеров и ведший прямо в крюйт-камеру [134]. Такое расположение корабельных помещений, несколько отличавшееся от того, к которому привык Уайлдер, сразу же бросилось ему в глаза, хотя у него и не было времени строить догадки относительно смысла и назначения всего увиденного.

Когда незнакомец в зеленом (ибо одет он был так же, как в первую свою встречу с читателем) встал при входе посетителя, на лице его отразилось скрытое удовлетворение, может быть, несколько смешанное с иронией. Некоторое время оба глядели друг на друга, не произнося ни слова; наконец мнимый юрист счел, что пора прервать неловкое молчание.

— Какое счастливое обстоятельство побудило вас оказать этому судну честь вашим посещением? — спросил он.

— Думается, я могу ответить, что получил приглашение от самого капитана, — ответил Уайлдер таким же твердым и спокойным тоном, как и его собеседник.