Джеймс Купер - Избранные сочинения в 6 томах. Том 6.

Пусть только читатель не думает, что наш герой начал забывать свою прежнюю любовь. Совсем нет! Мерседес слишком прочно владела его сердцем, да и сам Луис, несмотря на все его недостатки, был слишком верным и преданным рыцарем, чтобы помышлять об измене своей даме. Но возлюбленная его была далеко, и Луису трудно было оставаться равнодушным к наивному поклонению юной индианки.

Если бы Луис уловил хоть один кокетливый взгляд или заподозрил, что у Озэмы есть какой-то тайный расчет, он сразу бы насторожился и вмиг избавился от чар. Но все происходило как раз наоборот: девушка была так естественна, чиста и простодушна, восхищалась им с такой искренностью и простотой, что ее было невозможно заподозрить во лжи! Одним словом, невольно поддавшись очарованию гаитянки, которая в тех же условиях могла бы вскружить голову людям куда более сдержанным, чопорным и холодным, чем наш пылкий герой, Луис доказал, что он всего лишь человек, не более. Когда вокруг так много нового, время летит незаметно. Луис сам удивился, заметив, что живет в этом селении несколько дней, большую часть которых он провел в серале Маттинао, хотя это и не совсем точное определение для уединенного убежища семьи касика. Зато Санчо с корабельной верфи считал каждый день и не терял времени даром.

Он тоже, как и Луис, ходил героем в своем более скромном кругу простых людей и тоже не забывал про золото. И, хотя матрос не знал ни слова по-гаитянски и не научил ни одному испанскому слову никого из туземцев, дела его шли куда успешнее, чем у юного графа. Он и так превосходно ладил с хохочущими темнокожими нимфами, не отходившими от него ни на шаг! Санчо одаривал их звонкими соколиными бубенчиками, а взамен довольствовался любым украшением из драгоценного металла. Все, что напоминало золото, он принимал без разбору!

Само собой разумеется, этот обмен совершался честным путем и только на добровольных началах — в полном соответствии с излюбленными принципами сторонников свободного предпринимательства, утверждающих, будто торговля — это обмен эквивалентными ценностями, хотя каждому известно, что ценность вещи зависит от целого ряда зачастую противоречивых обстоятельств. Но Санчо смотрел на торговлю точно так же, как эти новомодные мыслители, и однажды, когда они с Луисом направлялись к Маттинао, высказал по дороге свое мнение по столь существенному для него вопросу.

— Я вижу, твоя любовь к золоту верна и неизменна! — со смехом воскликнул Луис, когда старый моряк, остановившись на минутку, показал ему свой запас золотого песка, всяких дисков и блях. — Из того, что у тебя в мешке, можно смело начеканить штук двадцать полновесных добл с изображением короля и нашей королевы!

— Вдвое больше, сеньор, вдвое больше, и все это за каких-нибудь семнадцать соколиных бубенчиков, которым цена — горсть мараведи! Ей-богу, это самая честная и святая торговля, достойная только истинных христиан! Эти дикари заботятся о золоте не больше, чем ваша милость о погребении дохлого мавра, и за такое пренебрежение я готов содрать с них еще больше! Пусть себе думают, что эти украшения и желтый песок ничего не стоят, — я охотно расстанусь еще с двадцатью бубенчиками, хоть они у меня и последние! Пусть меняются, пока у меня и у них еще есть что менять, — в накладе я не останусь!

— Разве это честно, Санчо, отнимать у бедных индейцев золото в обмен на дешевые медные погремушки? — попробовал устыдить его Луис. — Вспомни, ведь ты кастилец, и отныне давай хотя бы два соколиных бубенчика за то, за что раньше давал один!

— Я никогда не забываю, откуда я родом, сеньор, и помню, что могерская корабельная верфь, по счастью, находится в старой доброй Испании! Но разве ценность вещи не определяется ценой, которую за нее дают на рынке? Спросите любого нашего купца, и он вам ответит, что это так же ясно, как солнце в небе! Когда венецианцы приходят на остров Кандию [67] Кандия — одно из названий острова Крит. , они скупают фиги, виноград и греческое вино за гроши, зато за товары с запада дерут сколько могут. Э, да что там говорить! Все имеет свою цену!

— И тебе не стыдно пользоваться невежеством своих ближних? — спросил Луис, относившийся к торгашам с презрением дворянина. — Ведь это все равно, что обмануть слабоумного или ребенка!

— Упаси господь и мой покровитель святой Андрей, чтоб я совершил что-либо постыдное! — возмутился Санчо. — На Гаити соколиные бубенчики стоят дороже золота, сеньор! Я это знаю и тем не менее готов расстаться со своим драгоценным товаром ради презренного металла. Вы видите, я не скуп, а напротив — великодушен: ведь мы на Гаити и каждый может вам подтвердить, что здесь я торгую себе в убыток — золота много, а где я возьму другие бубенчики? Конечно, если после стольких лишений и испытаний я еще раз благополучно пересеку океан и довезу это золото до Испании, оно, может быть, вознаградит меня за все опасности и труды и даст мне возможность зажить прилично. Но я ведь рискую жизнью! И от души надеюсь, что наша милостивая донья Изабелла не допустит, чтобы ее новые кроткие подданные когда-либо занялись столь опасным и хлопотливым делом, как торговля!