Фрэнсин Проуз - Изменившийся человек

Но сегодня у Бонни нет выбора: ей надо быть сосредоточенной, и, зная, что мальчики у отца, она будет меньше отвлекаться. Винсент считает, ей следовало бы почаще оставлять их одних. Дэнни не повредило бы побольше ответственности — может, так он не скурится окончательно, а это реальная опасность, которую Бонни, зацикливаясь на других, самых невероятных, игнорирует. Как мало она о них знает — например, о том, что ее старший сын боится собственной тени. Он бы наверняка был посмелее, если бы подольше обходился без травки.

Как-то в выходные, когда Бонни с детьми поехали в Нанюэт, в торговый центр, Винсент нашел заначку Дэнни за книгами на полке, скрутил себе косячок, и его так выкосило, что пришлось прилечь. Откуда нынешние детки берут такой товар? Дэннина травка была в тысячу раз сильнее всего, что Винсент пробовал в его возрасте.

— Вы как себя чувствуете? — спрашивает Бонни.

— Замечательно, — отвечает Винсент на все, что могла иметь в виду Бонни.

Бонни с Винсентом выглядят совершенно чужими в этой парадной одежде. Они осматривают друг друга и молчат.

И очень вовремя раздается звонок в дверь.

— Прекрасно! Машина приехала, — говорит Бонни. — Даже заранее. Отлично!

Винсент открывает дверь — на пороге стоит упитанный индиец средних лет. За спиной Винсента возникает Бонни, но мужчина видит только его. Это, наверное, какие-нибудь восточные заморочки насчет того, что нельзя входить в дом незнакомца и глазеть на его гарем.

— Добрый вечер, мистер Кейлен, — говорит шофер.

Да что такое с этой башкой в тюрбане? Он что, первый день на работе? Или не читал первую главу руководства для шоферов «таун-каров»? Никогда не предполагайте, что у двух людей одинаковые фамилии. Винсент с Бонни обмениваются улыбками и пожимают плечами — так спокойно и доверительно, будто они и впрямь супружеская пара.

Винсент считает до десяти и вспоминает, как его учили обуздывать гнев. Нет никакой причины возвращаться ко всей расистской чуши только потому, что шофер слегка ошибся. Ну что с того, что он принял Винсента и Бонни за мужа и жену и решил, что это дом Винсента? Это же комплимент, а не оскорбление.

Винсент, похоже, все-таки нервничает. Что вполне логично. Он даже — рехнулся, что ли — подумывал рассказать сегодняшнему сборищу, как он кинул миссис Браунер в бассейн и как потом его мучила совесть. Если они хотят проверить, сильно ли он изменился, им будет с чем сравнивать. Но этого им никогда не понять. И меньше всего ему хочется, чтобы этот юрист, Эллиот как его там, узнал, что на него заводили дело. Собственно, дела-то нет. Обвинения были сняты. А вдруг Эллиот как-нибудь об этом пронюхает? Эллиот ищет способ опустить Винсента с того самого ужина у Мейеров, когда жена старикана так явно отдавала предпочтение Винсенту. Одному богу известно, как эти благотворители рисуют себе его деятельность в ДАС. Им жутко нравится воображать худшее. И Винсент боится, как бы они не выяснили, что он устроил старушке крестины.

Когда машина трогается, Винсент откидывается на спинку сиденья и, хотя ловит в зеркальце заднего вида недовольный взгляд Али-Бабы, опускает окошко. Винсент в приличном смокинге раскинулся на мягком сиденье, грязноватый воздух пригорода ласкает лицо, стальное ожерелье моста Таппан-Зи все приближается, и Винсент чувствует себя королем. Он делал все правильно, раз от машины папаши Надин Возняк и собственного ржавого «форда» добрался до фургончика UPS Маргарет, потом до «шевроле-пикапа» Реймонда, а теперь и до «таун-кара» с шофером.

— Вы как? — спрашивает Бонни.

— Все хорошо, — отвечает Винсент. — Честно. Что вы все время спрашиваете?

— Я не спрашиваю. То есть я первый раз спросила.

Не первый, но Винсент не спорит. Чем Бонни спокойнее, тем лучше пройдет вечер.

Они мчатся через Гудзон, направляются на юг по автостраде, навстречу тем, кто, задержавшись на работе, возвращается в пригороды. В их сторону машин почти нет. Вы свободны , дети! В мгновение ока они оказываются в городе, катятся по Вест-Сайд-хайвею. Как же красив Нью-Йорк вечером. Винсент его таким обычно не видит. Если не считать того вечера, когда он возвращался от Маслоу и все волновался, не заблюет ли Бонни салон нанятого «линкольна». А сейчас беспокоиться не о чем, смотреть не на что — только на огоньки и деревья. И как это Винсент не заметил, что город уже в цвету?

Да потому что никогда не проезжал — его не провозили — теплым весенним вечером через Центральный парк, где цветут кусты и деревья да светится чудесным светом какой-то чудесный ресторанчик. Никто из его знакомых не знает этого пути, как и не знает, что можно войти в одной части парка, а выйти в другой, ровно там, где тебе надо. Почему же это знает шофер, который, может, в стране-то без году неделя? Да потому что это его работа. Он должен был все выучить. Никакого умысла тут нет.