Фрэнсин Проуз - Изменившийся человек

Каждый день Бонни должна смотреться в зеркало — не появилась ли новая морщина или пятнышко. Почему Нолан не шарахнул паразита, а позволил ему открыть рот? Будь здесь Реймонд с приятелями, Нолан не спустил бы ему. Именно такой провокации они всегда дожидались, но так и не могли дождаться.

— Не знаю, с чего он это взял. Честное слово, я, наоборот, подумал: выглядите замечательно. — Нолан на самом деле что-то подобное думал. И от этого вдвое больше злится на бездомную сволочь.

— В самом деле?

Печально, что Бонни так нуждается в его одобрении. Неудивительно, что муж ушел. Трудно все время подпирать кого-то. Себя-то тяжело носить. Нолан понимает, что так чувствовала себя Маргарет. Она таскала этот балласт — его. И оттого, что Маргарет не жаловалась, Нолан снова затосковал о ней.

— Ей-богу, — говорит Нолан. — Замечательно.

Они проходят мимо витрины, где на коричневых яйцах висят золотые цепочки с бриллиантами.

— Тиффани, — поясняет Бонни.

Нолан спрашивает:

— Далеко еще?

— Нет. Всего четыре квартала.

Всего четыре? Нолану нужно больше времени. Надо разобраться кое с какими деталями. Кодеин, должно быть, уже действует. Поднимается тошнота, которой у него почти не бывает от наркотика. Доктор, я чувствую, это не от того, что я съел за обедом. Если он поймет причину, то справится. И все же какая неприятность — явиться к Маслоу рассеянным и с морской болезнью.

— Ola, Жорже! — Бонни здоровается со швейцаром.

Нолан понимает. Она — частый гость. Они проходят через вращающуюся дверь в холл с чудовищными цветочными композициями — пахнет как в похоронном бюро. В лифте — духовка. Весь кислород выработал лифтер, смуглый малый со сросшимися бровями, одетый как обезьянка шарманщика. Он кивнул и смотрит прямо перед собой, вежливо не обращая внимания на борьбу Нолана с рвотным позывом, угрожающим его туфлям.

Бонни говорит:

— О Боже! Я забыла сказать Айрин! Что вы аллергик.

Унизительно, что вспомнили о его слабости перед этим пуэрториканским Дживсом. Ишь, какой неженка, подумает он! Ай-я-яй! У него аллергия. Она съездила бы, эта мартышка, пару раз в больницу, когда горло захотело пошалить и, того гляди, перекроется, пока интерны в «скорой помощи» ищут нужный шприц.

Бонни говорит:

— Дома это уже на автомате. Я всегда помню, когда готовлю. Но забыла сказать Айрин. Скажу, как только войдем. У них изумительный повар-индиец. Он вам что-нибудь приготовит. Но, пока не предупредила, ни кусочка. К закускам не прикасайтесь.

Бонни ведет себя так, как будто Нолан тоже ее ребенок. Может, он и не отказался бы. Нолану чудится запах карри. Подкатывает тошнота.

Открывается дверь, и Бонни с Ноланом входят в квартиру, не имея возможности немного освоиться, какую им предоставил бы коридор. Длинная дорога, которую прошел Нолан от кушетки Реймонда до дома Бонни, сокращается до одного шажка по сравнению с маршрутом Мейера от тайника на какой-то свиной ферме до этой квартиры. Ну, Мейер заслужил хорошую жизнь. Нолан восхищается Мейером. Он натуральный Наполеон, маленький король, но надо отдать ему должное. Сейчас Маслоу мог бы плавать на яхте, попивать коктейли и стричь купоны. А вместо этого он бьется, чтобы вызволить из тюрьмы какого-то иностранца. Нолану нравится разговаривать с Мейером. Мейер всегда скажет что-нибудь интересное, особенно если отвлечь его от мистической муры.

Нолан ищет взглядом Мейера, но кругозор ему загораживает смокинг с бокалами вина на подносе. Белое вино. Красное вино. Газированная вода с лимоном. Сейчас вино не пойдет с лекарством. Но когда тошнота отпустит, вино, пожалуй, подбодрит.

От нерешительности Нолан действует судорожно. Он протягивает руку к подносу и… тут же, словно в замедленной съемке, выливает бокал красного вина себе на рубашку. Мгновенное отрезвление. Кодеин как рукой сняло. Он смотрит на ковер. Слава Богу, ничего. Все приняла на себя рубашка. Мокрое виноградное пятно на груди — как будто его подстрелили. Почему он не мог взять белое вино, если собирался его пролить? Дал бы в нюх гаденышу, который оскорбил Бонни, таким же пятном и кончилось бы.

— Боже, — говорит Бонни.

Это она купила ему рубашку. Но, по крайней мере, она не бросает его и не убегает к другим гостям, как поступили бы большинство женщин. Правда, в таких гостях Нолан со знакомыми женщинами не бывал.

Официант исчезает, потом возвращается с салфеткой и промокает ею грудь Нолану.

— Осторожней, — говорит Нолан. — Осторожней, а?