Вячеслав Солдатенко - Разводы [сборник]

– Давайте закрутим сильнее! Знаешь, дорогой, я от тебя ухожу! Вне пьесы. Наяву, – сказала Анна и отсела на самый дальний от Гоши стул.

– Ну подожди, не кипятись. Все мы люди эмоциональные… – начал было Георгий.

– Я от вас обоих ухожу!

– Что значит «от обоих»? Ты вернулась в пьесу? Или у тебя в глазах двоится? Сколько пальцев ты видишь?

– Много пальцев! И не сосчитать! Это значит, что я тебе изменяла!

Гоша потемнел и засопел.

– Понятно. Вот к чему приводят поздние репетиции!

– Уж тебе ли не знать, как это бывает! Неизвестно, кстати, кто из нас больше репетировал. Хотя наоборот, известно!

– Столько лет в трубу! Как ты могла!

– Тебе показать? Здесь? Сейчас?

– Я просто хочу знать, кто он. С кем ты… репетировала?

– С молодым коллегой. У него спортивное тело и арабский нос. И ни грамма совести. Угадай, кто это?

– Да откуда я знаю! Что ты несёшь! Как можно найти человека по форме носа?

Внезапно Гошу осенило. Он медленно повернул голову в сторону Винсента. Тот прятал лицо в воротник, но такой плавник не так легко свернуть. Через секунду Гоша бросился на Винсента, какое-то время соперники мутузили друг друга. Винсент был моложе, но Гоша злее. Хильда попыталась выступить на стороне молодости.

– Немедленно отпусти вероятного отца моего ребёнка!

– Что значит вероятного? – поинтересовался Винсент, не прекращая борьбы.

Айгюль очень спокойно подошла к вазе с цветами, выбросила растения и полила борцов сверху. Те расцепились и расползлись.

– Мальчики! Ну как вы себя ведёте! У нас же ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ семинар! Мы же учимся любить друг друга! – сказала Айгюль.

– Винсент уже научился. Он любит всех, без пауз и пробелов, – заметила Анна.

Квентин вскочил, стал аплодировать.

– Прекрасно! Прекрасно! – говорил он. – Какой неожиданный сюжетный поворот! И как к месту!

– По поводу носа, – сказала Хильда. – Не очень вежливо смеяться над чужими недостатками. Хоть бы даже это и подходило к пьесе. Тем более что это не недостаток, а достоинство!

Ей никто не ответил.

– И как давно вы репетируете? – спросил Гоша.

– Да вот как начали спектакль, так и играем!

– А вот у меня тут реплика была, – вспомнил Женя. – Вот такая: «Простите за бестактность, а как вы спите? Ну, в ЭТОМ смысле. Все вместе или у вас график?»

Анна фыркнула, Винсент показал средний палец, а Гоша в Женю плюнул. Женя вытерся.

– И дальше ещё слова: «Уйти должен самый недовольный. Кому меньше Анны достаётся, тот пусть и валит. Скажите, Георгий, за что вы любите Анну?»

– Да за что её любить! За двадцать лет ни разу сосиску не сварила! А теперь ещё и вступила в творческую связь с египтянином!

– Сосиска! Смешное слово! Давайте шутить про сосиски, – предложила Айгюль.

Анна поморщилась.

– Это грязно и дёшево. Давайте!

– Чтобы сварить сосиску, её нужно сначала отрезать! Георгий, доставай!

– Да она у него с самого начала варёная. И сорт – детский.

– Ах ты дрянь!

– Не сметь оскорблять женщину! – вскочил Винсент.

– Вот бы вы друг друга покалечили! Вот была бы справедливость!

Поднялся Квентин, абсолютно счастливый. Он сказал:

– Друзья мои, я очень прошу, запомните всё, что делали и говорили! Я бы хотел всё это записать!

– Вряд ли такое можно забыть! – усмехнулась Анна.

– И попробуйте понемногу вернуться к изначальной сюжетной линии, сплести единую нить повествования.

– Проще простого! – сказала Айгюль, поворачиваясь к Жене. – Расскажите же скорей, кем вам приходится эта пластмассовая баба! Зачем она здесь?

– Здравствуйте. Меня зовут Евгений. Мне сорок два года. Я системный аналитик в банке капитал-инвест. Я узнал о вашем семинаре от знакомых и подумал…

– Да плевать, что подумал, рассказывай про подругу!

– Она мне не подруга. Это же манекен!

– Да тут всё, что мы видим, не является тем, чем кажется!

– Это макет моей жены. Для наглядности.

– То есть мой макет? А я ничего такая!

– Видите ли, я хочу развестись.

– Если честно, я тоже!

– А мне нравится идея жизни с манекеном! – вмешалась Анна. – Возиться с живым человеком куда сложней и противней!

Женя поправил манекену задравшуюся юбку.

– Ты так правдоподобно поправляешь на ней одежду! – заметила Айгюль.

– Но она действительно симпатичная!

– Подождите, я запуталась, – сказала Хильда. – Где-то тут мне надо сказать, что Женя очень некрасивый, что он чудовище!

– Милая моя! Как же ты меня понимаешь! – обрадовалась Айгюль.