Олег Слободчиков - Сын леса

— Не тронь, спать буду! — пробормотал Виктор в подушку таким тоном, что Алик понял — лучше с ним не шутить.

Виктор отлеживался и на следующий день до обеда. Опохмеляться отказался.

Стал собираться к себе. Хмурость его прошла. Теперь на лице Виктора была вымученная гримаса. Алик же еще только разгулялся. Подумывал, не пойти ли в село к Богутеку. Спросил, посмеиваясь:

— Охотиться будешь? А то вчера костерил кровавую работу. Помнишь?

— Мы же договорились быть в паре до весны, — вздохнул Виктор. — Двойной Вибрам привык держать свое слово.

Стояла хорошая погода. Весь февраль и половину марта Алик резал траву, сделав четверть годового плана. Через чабанов доходили слухи, что в совхозах большой падеж скота. Видно потому волки спустились ближе к людям, шныряли возле чабанских зимовок, в горах с охотой на них не очень-то везло. Два раза приходил Виктор, делал очередной обход угодий, передавал от всех и от Анны приветы. Но она больше не навещала Алика, да и не звала. Правда, в марте компаньон уже настойчивей стал приглашать на праздник.

— И Анка зовет? — жеманился Алик, желая, чтобы его поуговаривали.

— Все зовут! — уклончиво отвечал Виктор.

Третья декада марта началась туманами и нудной снежной крупкой, Алик попробовал было работать на склоне в такую погоду, но вернулся через два часа промокший. Целый день он провалялся возле печки, но небо не прояснялось. Он нагрел воды, отмылся, оделся почище и отправился в гости, решив заодно проверить петли в верховьях Байсаурки.

Алик пошел левым берегом реки, по мокрой поникшей прошлогодней траве. В лесочке, напротив устья рыбной речки, в толстой волчьей петле сидел полузадохнувшийся лисенок — и как только хватило силенок затянуть трос? Алик ткнул зверька палкой, он оскалился. Охотник изловчился и схватил его за шкирку, щипнул шерсть с живота — линяет. Уворачиваясь от острых зубов и когтей, Алик освободил лисенка из петли и швырнул на землю. Приготовившийся умереть, зверек не сразу понял свое освобождение: лапы его подкосились, он упал на бок.

Потом вскочил, сделал несколько неловких прыжков и снова упал за корнями ели, удивленно поглядывая оттуда бусинками глаз. Алик сел, закурил, подобрал еловую шишку, легонько швырнул в зверька. Тот вскочил и бросился в кустарник.

Подниматься по ущелью не было смысла: раз здесь появились лисы, значит, ушли волки. В нескольких сотнях шагов была та самая падь, где осенью медведь поймал вороватого волка. Алик посидел, поглядывая в ту сторону — время еще было — и зашагал туда просто так, посмотреть.

Белая слизь тумана висела над припорошенным склоном. Но охотник без труда нашел обглоданный волчий скелет и маралий позвоночник. Он поднялся по пади еще метров на пятьдесят и наткнулся на свежий медвежий след. «Проснулся старина!» — подумал и только сейчас, не смотря на липкую хмарь, почувствовал, что пришла весна.

Алик плохо знал повадки медведей и, будь хорошая видимость, обязательно задержался бы здесь, чтобы понаблюдать за зверем. Но в такую погоду, да еще весной, это было опасно. Охотник повернул обратно, чтобы переправиться вброд через реку, зашагал правым берегом к знакомому кулуару, где недавно опять сошла лавина. Не так уж безопасен был и подход к колонистам.

Лебедку крутил Малик. Он первым встретил его в Башне, как-то по-свойски, смеясь и подмигивая:

— В нашем полку прибыло! Как сам-то? Здоров?.. Ну, вот и хорошо… Анка? А вот она как раз приболела. Пустяки, у нее бывает!

В зале был сильный запах выпекаемого хлеба. У Алика от этого духа потекли слюнки. Он сбросил куртку и сапоги в кочегарке, вошел в жилой зал. Деревянные Леля с Ладой были обвешаны цепочками, бантами и брошками. Что-то чадило и шипело на кухне. На полу был мусор. В дальнем углу Сергей с Алексеем из веток и соломы собирали чучело с раскинутыми руками, высотой под потолок. Из-за их спин выскочили близнецы, завопили:

— Дядя Алик! — повисли на нем.

— Ты кто? — спросил он одного.

— Боря!

— Значит ты — Глеб?! — ткнул пальцем в другого.

— А что ты нам принес? — наперебой спрашивали и теребили его мальчишки.

Алик растерялся: он забыл про детей. Да и что он мог им принести?

— Привет! — сказал, улыбаясь. Вспомнил, что в рюкзаке лежат три снятых капкана. — И капканы! Будете ловить крыс.

— Ну, давай нам свой привет и капканы!

На кухне Виктор с мокрым лбом вертел ручку мясорубки. С румяными лицами возле печи суетились Таня с Людой.

Алик спросил, где Анна. Сказали, у себя в комнате, болеет. Он поднялся наверх, вошел в такую же маленькую каморку как и та, в которой ночевал сам. Она лежала в постели. Услышав скрип двери, вздрогнула, широко раскрыла лихорадочно блеснувшие глаза с темными припухшими мешками. Алик сел на краешек постели, упираясь коленями в переборку, взял ее холодную, подрагивающую руку: