Олег Слободчиков - Сын леса

— Не шути так. Я ведь точно знаю, что у тебя ничего не нашли, — вокруг глаз купца паутинкой напряглись морщины.

— Потому и не нашли, что в ручей бросил, — как можно спокойней сказал Алик. Но голос его предательски дрогнул, и он, злясь, заговорил громче: — Ты меня спросил, хочу ли я ввязываться в это дело, когда пакет подкидывал? — Голос его зазвучал уверенней: действительно, какого черта?

Он следил за каждым движением купца, жалел, что при себе нет даже серпа, и не заметил, как второй, плюгавенький, зашел сбоку и ударил по почкам. Даже прикрыться не успел. Охнул. Купец тут же саданул кулаком в живот. «Дурак, надо было бить первым!» — задыхаясь, подумал Алик. Очухался, понял, что сидит под елью. Руки были связаны за деревом — ловкие ребята. Перед глазами мельтешил свежий спил обреза и синяя пачка денег.

— Выбирай! — скалился купец.

Внутри короткого ствола был виден заводской пыж в завальцованной картонной гильзе, виднелась даже циферка номера дроби. «Полбашки снесет, если в упор», — пронеслась в мозгу глупая мысль.

— Ну? — ткнул стволом в лоб купец.

У второго лицо было белое, как рыбье брюхо, глаза красные. Опять, пес, зашел сбоку и молча пнул в челюсть. Рот наполнился кровью, потемнело все. И вдруг заломленные за елку руки опали к земле. Алик открыл глаза: обрез со взведенным курком лежал на траве, поверх него стояла нога в тяжелом двойном вибраме сорок шестого размера. Дохляк, схватившись за живот, корчился у ручья, купец лежал пластом. Высокий, широкоплечий и даже слегка дородный парень щелкнул лезвием складного ножа и опустил его в карман. Подмигнул Алику:

— А ведь могли и пристрелить!

Он был рус и белолиц, на щеках курчавилась рыжеватая бородка, любопытно поблескивали прозрачными камушками славянские глаза, в которых, как погода в горах, легко и быстро меняется выражение, а порой могут вспыхнуть разом и смущение, и доброта, и лютая жестокость.

— Могли, — прошепелявил чикиндист, встал на подрагивающих ногах, пошатываясь, подошел к наркоману, пнул раз, другой, третий: в лицо, в живот.

Тот утробно хекал.

— Не убивай! — Двойной Вибрам вынул патрон из обреза, хотел провернуть его на указательном пальце на ковбойский манер. Тяжелый обрез сорвался, он подхватил его двумя руками и рассмеялся с льдинкой в голосе. В его непринужденных и ловких движениях было что-то кошачье. Он легонько ткнул ногой лежащего неподвижно купца, тот поднялся на четвереньки, сел. Двойной Вибрам взвел курок, приставил обрез к его лбу и нажал на спусковой крючок.

Обрез звонко щелкнул. Купец был бел, голова старчески тряслась.

— Отсыревшим патроном зарядил? — забавляясь, как кот с мышкой, спросил он, добродушно поглядывая на свою жертву. Снова взвел и снова спустил курок.

— Что с ними делать будем? — обернулся к чикиндисту.

— Утопим в реке, пусть плывут ко двору участкового, тот давно ищет с ними встречи, — Алик нагнулся над ручьем, плеснул в разбитое лицо холодной водой, розовые струи, извиваясь, потянулись по течению. Краем глаза он видел, как Двойной Вибрам наклонился к купцу и, улыбаясь, проговорил что-то вполголоса.

Алик услышал лишь конец фразы: «…хин друг».

На купца его слова подействовали ошеломляюще, он затравленно взглянул на чикиндиста, поднялся, перекинул руку дружка через плечо и поволок его вниз по тропе.

— Придут ведь кодлой?! — вопрошающе взглянул Алик.

— Не придут, — твердо сказал странный гость. — Если хочешь, догони и добавь… Не убивай только.

— Да пошли они…

— Я тоже так думаю!

Прихрамывая, ощупывая языком вспухшие десны, Алик отпер дверь, вынес посуду, разложил возле ручья костер и поставил на огонь чайник.

— Как зовут-то тебя?

— Виктор!

— А меня Алик!

Гость кивнул и снова принялся разбирать и ощупывать обрез. Пальцы его подрагивали, хотя лицо было непроницаемым. Странный тип. Алик не мог понять: нравится ему этот человек или нет.

— Я не мент, чтобы выспрашивать, — сказал он через силу, поглядывая на тяжелые ботинки: — Но ты хоть кто? Откуда взялся?

— Живу там, — не поднимая глаз, Виктор махнул рукой куда-то в сторону верховий реки. — Что-то вроде егеря.

Алик помолчал, глядя на огонь, сунул в рот палец, потрогал качающийся зуб, сплюнул:

— Знаю я и егеря, и лесника, и лесничего… Не хочешь говорить — твое дело…

Хреново бы мне пришлось, если бы не ты.

От ночлега гость отказался. Поговорил о всяких пустяках, протянул обрез:

— Возьми, сгодится!

Алик замотал головой: