Маша Трауб - Бедабеда [litres]

Сейчас я тоже умирала, но знала, что выживу. Потому что стерильный бокс для меня никто не организует.

– Слышь, мать, ты там чего, кони собралась двигать? – Нинка позвонила, услышала мой голос и через два часа стояла на пороге со здоровенной кастрюлей бульона, своим фирменным пирогом и педиатром, оказавшейся второй женой нашего Митьки – друга и соратника по сборной. Настя температурила из-за прорезавшихся зубов, а я – на нервной почве. Насте был прописан пустырник внутрь и в виде ванн, а мне – баба Нюся.

Врач оказалась права – в нянечке я нуждалась больше, чем в ком бы то ни было. Настя не могла уснуть, и мне приходилось подолгу ее укачивать. Я вспомнила, что Нюся перед сном пела колыбельную, но слов, естественно, не знала. А когда запевала что-то другое, дочь опять плакала. Она отказывалась пить обычную воду, требуя компота, который варила нянечка. Я металась по кухне, которая тоже стала чужой, а я этого раньше не замечала. В шкафах появились крошечные кастрюльки, многочисленные ситечки, терки всех видов. В жестяных банках, которые хранились на всякий случай – из-под чая, конфет, – обнаружились порошки. Я пробовала каждый – сода, горчица, соль, сахарная пудра, марганцовка. Господи, зачем столько марганцовки-то?

– Ты там осторожнее! – хохотала Нинка. – А вдруг баба Нюся еще и мышьяком запаслась!

Я бы не удивилась и мышьяку. В литровой банке, например, обнаружился керосин. Хорошо хоть, я его не глотнула сразу, по запаху узнала. В холодильнике на дальней полке нашла два свертка. Попробовала – сливочное масло, но разное. Одно обычное, другое – желтое, пахнущее. Я рассматривала кастрюли, масло, какие-то тряпки и куски марли разных размеров, предназначенные для чего-то нужного и важного, я не знала для чего именно.

Признаться, я даже не удивилась, когда однажды в шесть утра раздался звонок в дверь. Я поплелась и открыла, не спрашивая «кто там?». Мне было, если честно, все равно. Настя уснула дай бог часа полтора назад. На пороге стояла женщина.

– А где баба Нюся? – спросила она строго и требовательно.

– Хотела бы я знать, – ответила я.

– Вы Мила? – так же строго поинтересовалась женщина. – Мама Насти?

– Да, а вы кто?

Незнакомка молча вошла в нашу квартиру как в свою собственную и стала доставать из объемной тележки на колесиках бутылки, свертки и банки.

– Что это? – Я плохо соображала.

– Как что? Молоко, масло, творог, яйца. Неси.

– Что нести?

– Куда переливать молоко будешь! Я ж тебе свои банки не отдам!

– Ничего не понимаю, – призналась я.

– Болеешь, что ли? – участливо, но все так же строго спросила незнакомка.

– Болею. И у Насти зубы режутся.

– Молодая, а хилая. Все вы такие. – Женщина бурчала, но, пройдя на кухню, удивительным образом находила на полках и нужные банки, и лотки для творога. Будто знала, где что стоит. Наконец я поняла, для чего предназначены куски марли – процедить, откинуть, подвязать, прикрыть. Я смотрела на женщину так, будто та исполняла цирковой номер. А иначе как я могла объяснить, что она открывала шкаф и доставала нужную кастрюлю и даже в банках не запуталась. Открыла, насыпала, налила, поставила на плиту, и уже через десять минут я ела манную кашу.

– Ну вот, так-то лучше. Сейчас тебе сырников еще нажарю, а то творог жалко. А вот здесь для Насти, поняла?

Кажется, я даже кивала, но, если честно, меня больше занимала каша. Я собиралась попросить добавки.

Женщина, Марина, оказавшаяся давней знакомой бабы Нюси, все и объяснила. Она торговала на рынке уже десять лет, и наша нянька была у нее постоянной клиенткой. Брала то творожка двести граммов, то масла совсем немного, ряженку очень любила, чтобы непременно с пенкой. А еще бутылку молока козьего иногда себе позволяла. Приходила только к Марине, потому что доверяла – ведь у нее и корова своя, и коза. Марина чистоплотная, каждую марлю в десяти водах отстирает, каждый таз и поддон отмоет. Корма для животных такие, что сам бы ел.

Так вот, в последнее время баба Нюся оставляла специальный заказ, за которым являлась вовремя каждый вторник. Как часы. Если сама не могла, то кто-то из ее подруг приходил и забирал.

– Она не пришла во вторник, – сказала Марина, – и никто за заказом не явился. Конечно, я начала волноваться. А вдруг баба Нюся заболела? Вот и пришла сама. Сегодня среда же. Дошла до церкви, там подсказали, где баба Нюся живет. А уже соседки к тебе отправили. Она мне много про Настю рассказывала. Души в девочке не чаяла. Выхаживала ее. На молоке моем козьем Настя и в весе прибавлять стала. И творожок я для нее отдельный делаю. Нежирный. Вот, смотри, сюда ставлю. Не забудь. Простоквашу. Вот, в банке будет. Баба Нюся говорила, что у Насти диатез был, так сразу все прошло на моей простокваше. А я рада, что дите здоровое растет.