Маша Трауб - Бедабеда [litres]

– Совсем с ума сошла. – Баба Нюся кинулась открывать не только форточку, но и всю фрамугу.

Я побежала в ванную – меня снова вырвало. Я чувствовала, что наконец стала прежней.

– Баба Нюся, не обижайтесь, но Настю крестить нельзя, – сказала я, выйдя из ванной.

Няня расплакалась, опять схватилась за сердце и побежала в нашу спальню.

– Илюша, ну хоть ты скажи! – закричала она, и Илья послушно сел на кровати.

– Что сказать? – спросил он.

– Насте нужен ангел-хранитель! – держалась за сердце баба Нюся.

– Пусть с ангелами Мила разбирается. – Илья плюхнулся на подушку.

– Илюша, ты же мне как родной, ты такой хороший, умный, приличный молодой человек. Вот подумай – дите-то в чем виновато?

– Ни в чем. – Илья снова сел в кровати и отвечал с серьезным видом.

– Так ты разрешаешь? – Баба Нюся забыла про сердце и начала поправлять платок.

– Давайте попозже. Я еще часик посплю. Ангелы же никуда не денутся? Они же… это… вневременные, в смысле у них нет рабочего дня или выходного, да? Потом договоримся и с ангелами, и с херувимами, и кто там еще летает? Амуры вроде бы. Нет, это из другой сферы. Перепутал, простите. Баба Нюся, вы прекрасно выглядите, кстати. Сегодня праздник какой-то? – На этом вопросе Илья снова рухнул на подушку и уснул.

Наша нянечка стала раздевать Настю, заливаясь слезами и причитая, что подвела батюшку, поскольку «было назначено, и исключительно ради нашего случая, и как же теперь объясняться?».

После неслучившегося таинства крещения баба Нюся долго не могла успокоиться. То тяжело вздыхала, то хваталась за сердце, то принималась причитать над Настей, дескать как же теперь девочка жить будет? Бабе Нюсе, как любому человеку, требовалось найти виноватого. Ну и этим человеком оказалась я. Наша нянечка рассуждала так, как рассуждали все женщины – что взять с мужика? Конечно, во всем женщина виновата! Да и что я за мать такая, раз собственными руками лишила дочери защиты высших сил? Баба Нюся всем соседкам доложила, как я умело притворялась, как разрешала святой водой окроплять и ребенка, и даже квартиру. И как она на меня рассчитывала и жестоко обманулась. Я же оказалась этой… агностичкой! Баба Нюся, видимо, запомнила, как я объясняла ей, кто такие агностики, и придумала женский род. Но произносила так, что «проститутка» показалась бы ласковым прозвищем. Причем всегда переходила на шепот. Соседки и церковные товарки ахали, закрывали ладонями рты и начинали часто креститься.

Баба Нюся после долгих обсуждений придумала целую историю, нашла главного злодея и наконец поняла собственную миссию в нашей семье: оберегать Настю от меня, то есть родной матери. И вместе с Настей назначила страдальцем Илью, который попал под мое пагубное влияние. И его тоже необходимо было спасать как можно скорее. Соседки, которые, естественно, только ждали случая, чтобы сплетня обросла подробностями и получила сюжетное развитие, докладывали мне, что именно баба Нюся говорит про меня, что про Настю, а что про моего мужа. И удивлялись, как я еще не выгнала няньку – это же за спиной такие гадости разносить!

Неожиданно нянечка обрела союзника в лице моей свекрови, которая приехала в воскресенье проведать сына и внучку. Баба Нюся заглянула как бы случайно, под предлогом погладить Насте пеленки, чтобы не пересохли – я ж, как известно, к утюгу близко не подхожу, не то что с двух сторон пеленку прогладить, – и встретилась с Ирэной Михайловной. Когда свекровь наносила визит, я старалась сбежать из дома под любым надуманным предлогом. Ирэна Михайловна любезно предложила бабе Нюсе чай, и та согласилась. Но когда из спальни вышел Илья, баба Нюся кинулась жарить для него сырники, чем сразу покорила сердце Ирэны Михайловны. Попробовав один сырник, свекровь оценила качество продукта.

– Да, жаль, что Мила такие сырники не умеет жарить, – осторожно прощупала почву Ирэна Михайловна, и баба Нюся тут же воспряла духом. Она сообщила, что любит Илюшу как родного сына, что сердце за него болит, и если она не покормит и рубашку не погладит, то мужик, считай, голодный и грязный ходить будет.

– Ваша правда, – согласилась Ирэна Михайловна, попросив себе еще один сырник. – Не всем женщинам дано вести дом, вкусно готовить и ухаживать за мужем как положено.

– Такой у вас прекрасный сын. Обходительный, вежливый. И красивый! Ну дурашливый, так все мужчины такие! А вот сейчас вижу – глаза-то ваши и лоб! – воскликнула баба Нюся.

Ирэна Михайловна расплылась в улыбке – ну какой матери не будет приятно слышать комплименты в адрес сына, пусть и взрослого. Тем более что Ирэна Михайловна действительно считала, что родила удивительного, просто писаного красавца.