Рэйчел Кушнер - Комната на Марсе [litres]

Примерно через неделю тут появились копы и спрашивали меня, не видел ли я, чтобы кто-нибудь околачивался поблизости. Также спрашивали, нет ли у меня каких проблем с мотоциклами. Они были близки к правде. Но они, должно быть, не подозревали меня всерьез. Иначе их вопросы не были бы такими небрежными.

Я рад, что держался так собранно, отвечая на вопросы копов.

Вот как никакой чувак не захочет проснуться: в наручниках и на больничной кровати. Но именно так пришел в себя Док. Пристегнутым к кровати. Вошел врач. Не тюремный помощник медработника, а настоящий врач. На нем даже был белый халат. Врач наклонился над ним.

– Вы проснулись, – сказал он. – Вы слышите меня нормально?

Док кивнул.

– Вы знаете, как попали сюда?

Док покачал головой. У него не было ни малейшего, блядь, представления.

– О’кей, это нормально. Начнем с основ. Вы знаете, какой сейчас год?

– Это…

Док не знал, какой сейчас год. Но на него снизошел правильный ответ на этот дурацкий вопрос.

– Следующий после прошлого.

Врач нахмурился.

– Вы знаете, где вы находитесь?

Док огляделся. Он не увидел ничего, кроме металлической каталки с таблетками в бумажных стаканчиках. На стуле сидел вооруженный охранник. В комнате не было окон и ничего на стенах. Он взглянул на свое тело. Увидел пижаму, точнее, полупижаму. Его рука была обмотана лентой, удерживавшей иглу. От руки поднимались трубки к металлической стойке с пакетом, свисавшим с нее, наполовину наполненным светлой жидкостью. Вошла, должно быть, медсестра и взглянула на пакет. Сжала его, как будто небрежно, и вышла из комнаты. Запястья Дока обхватывали наручники, закрепленные на металлических поручнях кровати. И так же было с лодыжками. Он понятия не имел, где он. Все, что он знал, это что его череп, казалось, был расколот надвое бетонным водосливом, по которому лилась ледяная вода, разводя его мозг в разные стороны.

– Хоть какое-то представление, где вы? – снова спросил врач.

– Да. Я прямо над центром Земли.

Эй, какой-никакой ответ. Врач усмехнулся.

– Ну, ладно, весельчак. А свое имя ты мне можешь сказать?

– Могу, – сказал Док. – Я знаю свое имя. Знаю!

– Поздравляю, бляха муха, – произнес охранник со стула.

– Ричард Л. Ричардс. Видите это?

Док взглянул на свое предплечье, где была татуировка с горячей красоткой, а ниже надпись «ВОСПРЯНЬ ХУЕМ, СТАРИК». Это была шутка со смыслом. Он был Рик, Рик Ричардс, даже если люди звали его Док. Он увидел эскиз этой татуировки на стене тату-студии в Голливуде среди прочих эскизов, предлагавшихся клиентам на выбор. У Дока не было амнезии. Он знал, кто он. Утритесь хуем, я Рик. Котелок у него кое-как варил, только он не помнил, что и как.

Его талия была перехвачена оковами. А точнее, электрошоковым поясом. Если бы он попытался дернуться, его бы уложил обратно хороший электроразряд.

– Что я натворил? – спросил он врача. – Я кого-нибудь убил?

Вооруженный охранник у двери рассмеялся громко и протяжно.

– Я кого-нибудь убил , – передразнил он тонким голосом.

– Вы перенесли черепно-мозговую травму, – объяснил врач. – Вы чуть не умерли. Вы провели восемь недель в искусственной коме, пока мы ждали, чтобы сошла опухоль.

– А этот говнюк сидел здесь и сторожил меня все это время?

– По полуторной ставке, между прочим, – ответил говнюк.

Врач объяснил Доку, что он был в больнице в Лоди.

– Блядь, ненавижу Лоди.

Но был ли он раньше в Лоди? Он не был уверен.

Черепно-мозговая травма, повторяли ему. Врач дал ему брошюру «Расскажите своим близким о вашей ЧМТ», какие раздавали в этой больнице, в которой не принимали заключенных без особого распоряжения.

У Дока не было никаких близких, но он все же прочитал брошюру. Ему будет хотеться много спать, его воображаемым близким следует это понимать. Он может казаться претерпевшим личностную трансформацию и стать более спокойным или сердитым, менее или более склонным к вспышкам агрессии, у него может проявиться скрытый дар, но также он может утратить в той или иной степени свои умственные или исполнительные способности.

Близкие, у тех, у кого они есть, должны проявлять снисхождение к этим изменениям, а также к растерянности и впечатлительности выздоравливающего человека, к его головокружениям, нетипичным идеям и причудам.

У Дока возникало много странных мыслей за те дни, что он провел в постели, в ожидании, пока придет сестра, чтобы потрогать и сменить пакет для внутривенного вливания. В основном это были мысли о музыкальных звездах стиля кантри, крутившиеся у него в уме точно пони по арене. Эти звезды, как мужчины, так и женщины, были в сценических образах, разодетые для выступления перед тысячами зрителей на сцене и перед множеством тысяч на телевидении. Эти ребята выглядели как старые семейные друзья, но Док не знал, какой семьи или чьей. У него в уме возникало чувство воссоединения, собрания множества человек на сцене для выступления всех звезд разом. Долли Партон с ее ямочками. Рой Экафф. Рэй Пиллоу. Рэй Прайс, ковбой чероки. Скитер Дэвис. Ферлин Хаски. Все вместе они пели «Цветок в лесной чаще» [38] Wildwood Flower – знаменитая американская песня, написанная в 1860-е гг. и получившая наибольшую известность в исполнении фолк-группы «Carter Family». .