Вячеслав Прах - Храм мотыльков [litres]

– Ты слушаешь, но не слышишь, к сожалению, только меня. И в речах любого встречного ты бы нашла больше смысла, чем в моих словах. Есть вероятность, что я перестал что-либо значить для тебя.

Даже со своими родными доктор Браун оставался психиатром.

– Доктор Браун, мне кажется, вы заработались. Оставьте свои методы у себя в кабинете… Ты снял свой халат, а значит, теперь ты – просто Фредерик, абсолютно нормальный человек, по совместительству – муж и отец.

Мужчина глубоко вдохнул, а затем выдохнул. Ему сложно было отделить себя от доктора Брауна.

– Что тебя так тревожит, Фредерик?

– Мне не дает покоя один мой пациент…

– О, господи, – вздохнула Мэри.

– Я знал, что ты так отреагируешь, поэтому в последнее время я перестал делиться с тобой своими мыслями.

– Что на этот раз?

– Он видит через плотно повязанную на глаза повязку. Такой случай в моей практике впервые.

– Кто?

– Мой пациент. Он себя называет Ричардом Ло.

– Ричард Ло? – переспросила Мэри и уставилась на профиль своего мужа. Судя по ее интонации, это имя она уже слышала ранее.

– Да. Тебе знакомо это имя?

– Знакомо. Это известный писатель.

– Писатель? – Фредерик не поверил собственным ушам.

– Да. Но твой клиент, похоже, его однофамилец. Или он назвался именем этого писателя. Ни за что не поверю, что настоящий Ричард Ло лежит в твоей психушке и видит через повязки. Это не он!

– Может быть, самозванец… Мэри, ты могла бы мне сказать, в каких книжных продаются книги этого Ричарда Ло? Ты их читала?

– Думаю, что во всех. Фредерик, разве ты никогда не видел рекламные афиши? Они расклеены буквально по всему городу. Когда он выпускает новую книгу, на каждом столбе можно встретить плакат с его именем и местом презентации. Такая сейчас мода – мозолить глаза своими новыми книжками. Сначала горе-актеры, бедные жертвы театра, потом недопевцы, а теперь…

– Мэри, я спросил у тебя, читала ли ты его книги.

Казалось, доктор Браун повеселел.

– Конечно, читала. Может быть, для тебя это открытие, Фредерик, но я люблю читать книги.

– О чем он пишет?

– О любви, о чем же еще, – фыркнула хмурая женщина и обернулась назад, чтобы посмотреть на скучающего Дона. Кажется, он уже засыпал.

– Ясно, – отозвался Фредерик разочарованно. Он не особо разбирался в данной области, да и новая версия, что его подопечный – известный писатель, отпала сама собой. Его пациент – не тот человек, который мог бы писать о любви.

– Я бы хотел быть как ты! – словно гром среди ясного неба, прозвучали странные слова кареглазого юноши, которого обнимали и целовали от всей души, только когда он родился. Только когда он был больше похож на беспомощную куклу, головка которой так прекрасно и несравненно пахла. Обнаружив в нем человеческие задатки, Фредерик и Мэри стали его обнимать и целовать только по праздникам. Божественное прошло, благоуханное увяло, бессмертное погибло. От отцовской любви мальчику и подавно оставались лишь малые крошки, которыми он никогда не мог насытиться, но стыдился признаться в своем голоде. Ему достались от отца глаза, они были такого же цвета.

– Что ты сказал, Дон? – переспросил отец.

– Я сказал, что хотел бы быть как ты. Психиатром!

– О, святые угодники… – Мэри демонстративно схватилась за свое здоровое сердце.

– Но почему? – осторожно спросил Фредерик.

– Потому что то, о чем ты рассказываешь, очень интересно. А смотреть, как люди ходят по сцене, машут руками, размазывают сопли по лицу и говорят заученные слова, – это скучно.

– Не говори так, Дон! – строго сказала мать, а затем обратилась к Фредерику: – Видишь, что ты наделал.

– Я ничего не делал, Мэри. В его возрасте это нормально – брать пример со своего отца. Я ничего в этом дурного не вижу. Но если то же самое Дон мне скажет в шестнадцать лет, то повод для беспокойства тебе обеспечен, дорогая. А пока ты можешь расслабиться. Сегодня был тяжелый день, и все мы хотим спать. Правда, Дон? – посмотрел строгий психиатр в зеркало заднего вида.

– Да, – меланхолично отозвался юноша.

Поздним вечером, когда в большом двухэтажном доме с тремя просторными спальнями уже давно сроднились с постелью Мэри и Дон, Фредерик долго крутился, отчаянно пытаясь уснуть, а затем поднялся с кровати и сделал один телефонный звонок.

– Алло. Доктор Стенли, надеюсь, я не заставил вас покинуть теплую постель, чтобы подойти к телефону?

– К-кх, – откашлялся его собеседник на другом конце линии. – Все так и было, доктор Браун, – серьезно сказал он. – Что могло случиться в такой поздний час?