Светлана Талан - Мы всегда были вместе

— Да.

— К своему однокласснику… Как там его?

— Валерий Павлович.

— И что тебе сказал этот твой Валерий Павлович?

— Что я поздно обратилась и у меня саркома.

— Так, — протянула Люба и почесала переносицу. — Сейчас я в стране Раздумий.

Люба встала и начала ходить по комнате, словно меряя шагами ее длину и ширину.

— Не маячь перед глазами, — несколько нервно произнесла Римма.

Люба остановилась и посмотрела на подругу. Римма сидела в той же позе, обхватив колени и уставившись в одну точку на ковре.

— Это тебе сказал твой одноклассник? — спросила она еще раз.

— Да! Да! Да! И какая разница, кто он мне?!

— Он мог ошибиться! Ты об этом не подумала? У тебя есть номер его мобильника? — возбужденно произнесла Люба. — Конечно же есть! Где твой телефон? Ага, вот он! Бери и звони ему!

— Чтобы еще раз услышать, что у меня саркома? Нет уж, извольте! Сама с ним говори! — сказала Римма и набрала номер Валерия. — Можешь говорить? — спросила она. — Моя лучшая подруга хочет у тебя что-то спросить. — И она протянула Любе мобильный телефон.

— Добрый день, Валерий Павлович! Это Люба, подруга Риммы, — затарахтела та в трубку. — Скажите, пожалуйста, не может ли быть в диагнозе ошибки?.. Может быть, стоит еще раз пройти обследование?.. А если в другой клинике?.. Это точно?.. Я вас поняла, спасибо. До свидания.

— Убедилась? — грустно произнесла Римма.

— Он просит тебя прийти на прием. Говорит, что ты сбежала.

— Что он еще сказал? Может быть ошибка?

— Так врачи тебе и признают свою ошибку!

— Люба, говори правду, не юли, — попросила Римма.

— Говорит, что ошибки быть не может. При желании можешь пройти обследование в другой клинике, выкинув на ветер кучу денег, — это не мои, его слова, — уже грустно добавила Люба. — Собирайся, сейчас поедем.

— Куда еще?!

— Туда же! Онкология — это только диагноз, но не приговор! Сейчас такие заболевания лечатся, и очень даже успешно, а то распустила сопли… Чего сидим? Кого ждем? Одеваемся, вызываем такси, и вперед! Надеюсь, ты своим еще не сообщила?

— Нет, конечно. Ты была первой, кого я «обрадовала». Такси быстро доставило их к зданию клиники. Люба подбадривала подругу, и у Риммы появилась надежда.

— Сама зайдешь или вдвоем? — спросила Люба у кабинета врача.

— Я сама, — ответила Римма и решительно перешагнула порог.

— Римма, куда ты сбежала? Не дослушала до конца и умчалась. — Валерий улыбнулся, предложил присесть. — Как ребенок, честное слово!

— Я испугалась. Одно слово «саркома» привело меня в ужас, — созналась Римма. — Немного пришла в себя и поняла, что нам нужно продолжить беседу. Первое. Ты мне должен отвечать честно, ничего не утаивая.

— Римма, ну я же врач, а не женатый любовник на свидании с замужней женщиной. Спрашивай, что тебя интересует.

— Ошибка может быть? Возможно, мне стоит дообсле-доваться или пройти обследование в другой клинике? Я понимаю, что каждый кулик свое болото хвалит, и все-таки?

— Пройти повторное обследование в другом месте, конечно же, можно, и ты имеешь на это право, но я тебе гарантирую, что результат будет тот же, — сказал он, внимательно глядя на женщину. — Мой совет: не трать деньги понапрасну, они тебе еще пригодятся.

— Зачем?

— На лечение.

— Ты же сам сказал, что я обратилась поздно, — напомнила ему Римма.

— Да, слишком поздно, — подтвердил врач, — но нужно лечиться.

— Есть гарантия на излечение? — Римма с надеждой посмотрела прямо ему в глаза.

Валерий Павлович отвел взгляд в сторону, остановил его на больничной карточке, зачем-то стал листать ее. Сколько раз ему ставили такие вопросы! И как невыносимо трудно говорить в таких случаях правду. Как-то он подслушал разговор больных, которые говорили, что врачи привыкли к смертям и относятся к ним спокойно и безразлично, но это была неправда. Каждый человек имеет одну жизнь, и когда понимаешь, что ему уже нельзя помочь, становится жутко, а сказать о том, что он обречен, — ужасно. Сейчас был такой случай. Он должен сообщить эту новость Римме, красивой, рыжеволосой, еще цветущей женщине, которая быстро превратится в высохшую живую мумию и от боли не будет хотеть жить, так что смерть станет для нее избавлением от мук. Разве можно к этому привыкнуть? Ему нужно жить с тем, что на его глазах уходят из жизни не только старики, но и молодые, которые безумно хотят жить. И ради того, чтобы спасать тех, у кого еще есть надежда, он здесь.

Римма ждала ответа. Затянувшаяся пауза не предвещала ничего хорошего, и женщина замерла в ожидании.