Екатерина Гордеева - Мой Сергей. История любви

Так что пришлось мне самой разбираться с новыми, загадочными ощущениями, царившими в моей душе, а опыта у меня никакого не было. Иногда мне становилось грустно, однако я думала, что просто скучаю по дому и к моей грусти одиночество не имеет никакого отношения. Я так серьезно относилась к тренировкам в тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать лет, что не ходила в гости к другим девочкам, чтобы поболтать, посплетничать и заняться прочими глупостями, на которые тратят время подростки. Но ведь как раз в этом возрасте и принято обсуждать влюбленность, мальчиков и разные чувства. Этот пробел в моей жизни мне уже не восполнить.

Вот почему, среди прочего, меня влекло к Сергею. Вокруг него всегда были друзья. Он мог пойти, куда хотел, и делать все, что пожелает. Мне казалось, что его жизнь кардинально отличается от моей.

В мае 1985 года мне исполнилось четырнадцать. Сергей постеснялся прийти ко мне на праздник, но позвонил и попросил с ним встретиться. Мы выбрали место возле метро неподалеку от моего дома.

Естественно, я очень волновалась. Я уже говорила, что Сергей редко проводил со мной время вне катка. Он пришел, и я увидела, что он держит в руках огромную игрушечную собаку, белую с коричневым. Страшно дорогую. Когда я оглядываюсь назад и вспоминаю о том, как редко Сергей делал мне сюрпризы, меня поражает, что он решился купить такой чудесный подарок. С тех пор эта собака всегда со мной, в моей постели.

Марина Зуева приготовила для нас очень трудную короткую программу в сезоне 1985/1986 годов на музыку Скотта Джоплина, в которой большая нагрузка падала на ноги и требовалась выразительная мимика. Сергей обладал удивительными актерскими способностями, у него все получалось естественно и не мешало катанию. Марина частенько просила меня за ним понаблюдать и постараться сделать так, как он. Они одинаково мыслили. Марина была ближе к Сергею, чем ко мне, потому что он был старше и их вкусы во многом сходились. В ее глазах я оставалась девчонкой, слишком маленькой, чтобы участвовать в их спорах о прочитанных книгах, в философствованиях о жизни.

А еще Марина сочинила для нас длинную программу с очень трудной хореографией на попурри из произведений Дюка Эллингтона и Луи Армстронга. Эта музыка была гораздо сложнее, чем у остальных пар, и нам она ужасно нравилась. На соревнованиях в Канаде в начале года я упала, когда мы делали параллельный тройной сальхов — труднейший элемент, который Шеваловская вставила в программу.

Главным тренером армейского клуба тогда был Станислав Алексеевич Жук. После моей ошибки он заявил Марине, что я упала, поскольку программа никуда не годится, и что он сделает для нас новую, простую и без затей, в которой будут лишь элементы фигурного катания и никакой хореографии. И еще объявил, что с этого момента будет нашим тренером. Так начался самый долгий и трудный год в нашей с Сергеем спортивной жизни.

Жук тоже когда-то выступал в парном катании, трижды занимал второе место в европейских чемпионатах с 1958 по 1960 год. Ему было уже за пятьдесят; круглолицый, невысокий, с огромным животом и поразительными глазами — маленькими, темными. Казалось, они заглядывают в самые глубины твоей души. Когда он смотрел на меня из-под нависших бровей, мне всегда становилось страшно. Он невероятно быстро двигался, у него были сильные, но неприятные руки. Мне не нравилось, когда он показывал нам, как нужно выполнять то или иное движение.

Сергей частенько потешался над Жуком. Мы изображали его стремительную походку, когда он шел быстро, маленькими шажками. Сергею наш тренер не нравился как человек. Жук довольно часто бывал нетрезв и резко, иногда даже грубо разговаривал с ребятами. Порой грязно ругался. Очень любил ими командовать, точно солдатами, — ведь они тренировались в армейском клубе. «У меня чин выше твоего». Жук просто обожал это армейское правило.

Обычно мы тренировались с 9.00 до 10.45 утра, затем еще сорок пять минут занимались поддержками.

Потом я шла в школу, делала уроки, а к половине седьмого возвращалась на тренировку, которая продолжалась до половины десятого.

Сергей уже окончил школу и любил днем поспать. Однако Жук считал, что спать днем можно не больше сорока пяти минут, иначе ты не сможешь как следует работать вечером. Наш друг Александр Фадеев, фигурист-одиночник, которого тоже тренировал Жук, мог проспать и три часа подряд. И Сергей тоже. В результате Жук начал всем рассказывать, что Сергей ленив и не знает, что такое дисциплина, не слушается тренера и пропускает тренировки. А мне он постоянно твердил, что намерен подобрать нового партнера, что ему не нравятся привычки Сергея.