Галина Деревянко - Спросите Колорадо - или Кое-­что о влиянии каратэ на развитие библиотечного дела в США

— Перестань кричать! — донесся откуда-то издалека голос Кена, я сделала виртуозный пируэт и вернулась в собственное тело.

— Я не кричу. С чего ты взял, что я кричу? Мне просто было так хорошо…

— Сейчас будет еще лучше… Только умоляю, не кричи больше.

— Лучше быть уже не может… Да не собираюсь я кричать! Я же понимаю, люди вокруг.

Я расслабленно постанывала под напором горячего как печка Кена, а он продолжал свою неистовую гонку, его дыхание участилось, и внезапно я почувствовала, как из глубины моего тела опять поднимается это мучительное, невыносимое напряжение, и вдруг мои груди снова стали торчком под его жадными ладонями.

— Нет, пусти меня, я больше не могу! Я этого не вынесу еще раз! — забилась я в ужасе, пытаясь освободиться, пока не слишком поздно. — Я правда не могу больше!

— Сейчас, сейчас, еще чуть-чуть, — тяжело дыша, утешал меня Кен. — Вот так, еще немного… Постарайся, вот так… Ты молодец… Держись…

Я не могла больше держаться. И не только я. Я открыла глаза и посмотрела на небо. Вселенная пришла в движение, вспыхивали сверхновые звезды, проносились кометы и гремели метеоритные ливни, а потом Вселенная все-таки взорвалась, и я закашлялась от недостатка воздуха, оказавшись заживо погребенной под сверкающими обломками.

— Извини, — сказал Кен, убирая ладонь от моего рта. На ладони стремительно наливались темным отпечатки моих зубов. Я отдышалась и прижала пострадавшую конечность к свой щеке.

— Бедный мой. Как же это тебя угораздило?

Кен неопределенно хмыкнул. По его лицу градом струился пот, но глаза хитро блестели.

— Да ерунда. До свадьбы заживет. Это мне урок: в следующий раз, собираясь на свидание с тобой, прихвачу кляп и наручники. Пристегну тебя к этому самому оленю, воткну кляп, и кричи не кричи, никто не услышит твое мычание.

— Я не кричала! — возмутилась я. Кен вздохнул.

— У тебя в машине аптечка есть?

Аптечка у меня имелась. Мы поспешно, как сумели, привели в порядок свою одежду, а потом я лейкопластырем заклеила Кену ладонь. Я даже умудрилась произвести осмотр колготок: ни затяжки! Надо будет написать благодарственное письмо изготовителям.

И тут к библиотеке подъехали Гарри с Марией и направились к нам. Гарри на ходу поправлял съехавший набок галстук.

На четвертом этаже внезапно вспыхнул свет, ужасно яркий, поскольку все темно-вишневые жалюзи, обычно плотно закрытые, были подняты. Общественный центр Ривердола стал похож на аквариум. Мы задрали головы.

— Красота-то какая, — сказала Мария, оправляя растрепавшуюся укладку. — Что-то я не припомню, чтобы ваша библиотека когда-либо так выглядела.

Мы с Гарри переглянулись: она высказала наши мысли.

— Ну да ладно, пошли проверим. Жаклин поди уже заждалась.

Мы не стали включать лифты, а по громыхающей винтовой лестнице добрались до самого верха. Дверь в библиотеку была открыта нараспашку. В проеме била копытом застоявшаяся Жаклин.

— Сколько можно было ехать? Путь сюда занимает не больше двух минут! Я устала вас дожидаться!

Гарри с Марией хитро переглянулись. Кен откашлялся.

— У Инны поломалась машина, я отважно вызвался найти причину поломки и даже смог ее устранить. На это потребовалось некоторое время.

— Так вот почему вы такой потный и помятый! А что случилось с вашей рукой?

— Пустяки, — отмахнулся Кен. — Просто поцарапался, открывая капот.

Гарри закатил глаза и зашелся в приступе беззвучного хохота. Я даже не покраснела — расту на глазах! — и решила, что пора вмешаться.

— И еще мы осматривали наш парк. Кен нашел скульптурную группу представителей колорадской фауны чрезвычайно выразительной. Особенно ему понравился олень.

— Олень, конечно, неплохо сделан, — одобрительно кивнул Гарри. — Но Мария предпочитает медведя.

— Естественно, — капризно передернула плечиками Мария. — У оленя рога жутко колючие. Кому это может понравиться?

— Я совершенно согласна с Кеном, — восторженно кивнула головой Жаклин, отчего все ее кудельки и кудряшки на голове так и заходили ходуном. — Скульптурная группа просто замечательная, мы обязательно перевезем ее на новое место. Мне, правда, больше всего нравится заяц.

Гарри в задумчивости посмотрел на Марию.

— Заяц, говорите… — протянул он. — Даже не знаю, что и сказать. Какой-то он слишком маленький… И низкий…

— Да разве в величине дело? — всплеснула руками Жаклин. — Это же искусство, вещь совершенно безразмерная. Да заходите же вы наконец! Кен, позвольте, я устрою вам маленькую экскурсию по моей библиотеке. — Она властно схватила не ожидавшего такого поворота дел Кена за рукав и поволокла куда-то между полками. Мы с Гарри и Марией тоже последовали внутрь.