Карина Ян Глейзер - Вандербикеры с 141‑й улицы [litres]

– Ещё я поделился с ним печеньем, – сказал Оливер.

Все замерли.

– Ты… чем? – прошептала Иза.

– Печеньем. Ну, которое мама для меня испекла.

– Ты отдал Байдерману печенье, – медленно проговорила Джесси. – Из своих личных запасов. Добровольно. Не потому, что тебя заставили.

– Вот это да! – восхитилась Гиацинта.

Франц ударил хвостом по полу.

– Я очень тобой горжусь, – объявила Иза. – Великая жертва.

Оливер густо покраснел:

– Давайте уже закроем эту тему, ладно?

Положение спасла Гиацинта.

– Мистер Джонс говорил, что Байдерман преподавал живопись в том колледже, похожем на древний замок. Нет, погодите, не живопись. – Она задумчиво склонила голову набок. – Историю живописи.

– Надо позвонить в отделение истории живописи в городском колледже, – сказала Иза. – Может, там кто-нибудь его знает?

– История живописи – звучит невыносимо скучно, – заметил Оливер.

– По-моему, очень романтично, – возразила Иза. – Я бы хотела узнать, как люди жили во времена Винсента Ван Гога и Пабло Пикассо.

– Это потому, что у тебя душа творца, – объяснила Джесси. – У тебя хорошо развито правое полушарие мозга.

– Ага, а тем, у кого мозг нормальный, этот предмет кажется нудятиной, – снова встрял Оливер.

– Мне нлавится живопись, – заявила Лэйни. – Я бы хотела её изучать.

– Спасибо, – поблагодарила её Иза, а потом продолжила: – Завтра, когда снова выйдем продвигать нашу петицию, заодно пройдёмся до городского колледжа и заглянем в отдел истории живописи.

Лэйни просияла.

– Мы пойдём в замок?!

Последний раз Вандербикеры были в замке во время весенней ярмарки, которую их школа проводила вместе с колледжем. Лэйни тогда было всего два, и она, к сожалению, ничего не помнила об этом важном событии.

– Я не против, – сказала Джесси.

– Отлично. Так вот, до того, как нас увели не в ту степь… – Иза бросила строгий взгляд на Оливера. – Я хотела сказать, что мы должны показать Байдерману, какие мы на самом деле замечательные.

– Как? – с сомнением уточнил Оливер. – Больше я ему печенья не дам, если ты об этом.

– Надо поразить его нашей добротой, – ответила Иза. – Чтобы он подумал, что лучше жильцов ему ни за что не найти.

– Я холошо обнимаюсь, – сообщила Лэйни.

Джесси покачала головой:

– Вряд ли он сейчас это оценит.

– Может, нарисуешь ему наш дом? – предложила Иза. – Всем нравятся рисунки четырёхлеток.

Лэйни нахмурилась:

– Мне четыле и тли четвелти!

– Я бы смастерила для него что-нибудь научное, – задумчиво проговорила Джесси.

– Я могу написать стихотворение, – сказал Оливер. Сёстры тут же на него уставились. – Что? – возмутился Оливер. – Поэзия – это круто!

– Интересно, стоит ли записать ему диск с моей игрой на скрипке? – задалась вопросом Иза. – Сейчас я играю намного лучше, чем шесть лет назад.

Гиацинта опустила голову и сделала вид, будто ищет у Франца блох.

– Не забывайте и о подписях, – напомнила Иза. – Дел у нас много, но мы справимся!

Оливер принялся мычать себе под нос мелодию из «Звёздных войн».

– Не бывает непреодолимых препятствий! – крикнула Иза, в то время как Оливер «повысил громкость».

– Не бывает злых людей! – добавила Джесси.

– Мы – Вандербикеры! – присоединилась к ним Гиацинта под звуки нарастающей мелодии Оливера.

– Защитим наш дом! – объявила Иза.

– Мы идём гулять! – крикнула Джесси маме.

– Возьмите с собой Лэйни, – отозвалась мама с кухни. А потом добавила с ноткой отчаяния в голосе: – Пожалуйста!

Все поверхности на кухне и даже пол были завалены мамиными принадлежностями для выпечки, которые ей предстояло упаковать для переезда. Лэйни отлично проводила время, разглядывая каждый предмет, всё вертела в руках и решала, что подходит для игры в магазин. Она нашла клейкие бумажки, написала на них цены – от одного цента до трёхсот тысяч долларов – и теперь клеила на лопаточки, венчики и другую утварь.

Папа вышел из ванной комнаты, где готовил стены к покраске.

– Мне кажется, у тебя собралась уже полная коллекция всех принадлежностей для выпечки, когда-либо изобретённых человечеством, – объявил он, разглядывая завал на кухне. Потом он поднял маленькие металлические щипцы с острыми кончиками и спросил: – Вот это что такое?