Карина Ян Глейзер - Вандербикеры с 141‑й улицы [litres]

Оливеру было неловко. Он посмотрел на гору подарков под новогодней сосной. Не то чтобы он внимательно в неё вглядывался, но всё равно заметил, что на многих коробках стоит его имя. Между тем сам он ничего не приготовил. Как же несправедливо, что ему приходится ломать голову аж над шестью подарками на Рождество, а Джимми Л., у которого нет ни братьев, ни сестёр, всего над двумя!

Оливер не умел дарить подарки. Не важно, размышлял он над ними или нет. Точнее, чем больше Оливер думал, какой лучше выбрать подарок, тем меньше он нравился получателю.

Оливер снял с полки свою копилку в виде стегозавра, вынул пробку и вытряхнул на стол горсть мелких монеток. Потом потряс копилку, засунул в неё пальцы и прощупал изнутри. Так ему удалось выудить ещё два доллара. Оливер посмотрел на свои сокровища – два доллара тридцать шесть центов – и задался вопросом, куда делись остальные сбережения. Да, стоит признать, что он почти каждый день после школы закупался у Мэнни, который бродил со своей тележкой по району и продавал чуррос [20] Испанские пончики вытянутой формы. Иногда их обваливают в сахарной пудре или макают в горький шоколад. . Было в этом жареном тесте с сахаром и корицей нечто такое, что Оливер никак не мог им насытиться.

Конечно, двух долларов тридцати шести центов толком ни на что не хватит. К счастью, на два часа у них с Джимми Л. намечен баскетбольный матч, и можно будет с чистой совестью забыть о подарках хоть на какое-то время. Гиацинта сидела в гостиной и что-то мудрила с ниткой и двумя палочками. Заметив брата, она поспешно спрятала свою работу под хвост Франца. Оливер нахмурился. Неужели Гиацинта мастерит ещё один подарок?

Мама стояла на кухне и занималась выпечкой. Она убрала прядь волос со лба, нечаянно припорошив её мукой.

– Оливер, подойди сюда, пожалуйста. Мне нужно скорее приготовить печенье, чтобы завтра я смогла упаковать все свои принадлежности для выпечки. Передай, пожалуйста, один пакет муки.

Оливер открыл дверцу кухонного шкафа, достал оттуда мешок муки весом в двадцать фунтов [21] Около девяти килограммов. и с трудом подтащил к маме.

– Я побежал на баскетбольное поле, – поспешно сообщил он, пока мама ещё чего-нибудь не попросила.

– Смотри по сторонам, когда переходишь дорогу. Хорошо? И чтобы через час был дома.

– Ага.

– Оливер, – строго сказала мама. – Через час.

– Если бы мне подарили телефон, тебе не пришлось бы так много переживать, – подсказал Оливер и незаметно ухватил со стола горсть шоколадных капель.

– Я не переживаю, – ответила мама. – И – нет, никакого телефона. У меня его не было, когда я училась в школе, и ничего – выжила.

– Потому что тогда их ещё не изобрели! – парировал Оливер.

Мама прицелилась в него комком теста, и он пригнулся, а потом быстро ретировался к двери.

– Оливер! – позвала мама. – Мне ещё потребуется твоя помощь, так что возвращайся быстрее, ладно?

Оливер скорчил рожу и набросил на себя объёмную синюю куртку, а потом зашнуровал кроссовки, которые его сёстры называли «мерзкими» и «грязными». Он выбежал из дома и помчался к парку. Баптистский хор репетировал рождественские песни, и из открытых дверей церкви лились красивые, глубокие голоса.

Через дорогу от баптистской церкви лежал парк с двумя баскетбольными кортами, детской площадкой и тропинкой, вдоль которой стояли скамейки. Летом старшее поколение сидело на этих скамейках и ворчало на подростков, которые гоняли по газонам на велосипедах. Продавец с тележкой колотого льда звонил в колокольчик рядом с дамой, которая торговала чищеным манго на палочках. Оранжевый плод заманчиво блестел, и когда Оливер вгрызался в его плоть, липкий сок всякий раз стекал ему на одежду.

Зимой в парк заглядывали только хозяева собак, у которых не было другого выбора, и Оливер с его товарищами, которые и дня не могли прожить без баскетбола.

– Привет, Оливер! – крикнул Джимми Л.

Он и их с Оливером школьные друзья уже разминались, нарезая круги по полю. Оливер подбежал к ним, и Джимми Л. передал ему мяч. Оливер понёсся к кольцу, но путь ему преградила Энджи. Энджи победно улыбнулась Оливеру, словно говоря: «Не моя вина, что я такая талантливая!» Она играла лучше всех в третьем и, пожалуй, четвёртом классе.

Ребята толкались и пытались перехитрить друг друга, блокировали подачи и бегали по полю. Оливер обращался с мячом хуже обычного, но, по крайней мере, ему удавалось отвлечься от повседневных неурядиц. Правда, через какое-то время подул сильный ветер, и у Оливера закололо руки от мороза. Он решил, что надо вернуться домой, пока мама не пришла и не опозорила его перед друзьями.