Самид Агаев - Правила одиночества

– Золотые.

– Что, в самом деле? Супер.

– Это единственное, что в ней супер: салон, ну и – движок, остальное все время ломается.

– У богатых свои причуды.

– Ты кого имеешь в виду?

– Извини, все время забываю, что я теперь тоже девушка не бедная. Столько лет жизни в военном городке, на консервах! Слушай, а ты меня удивил.

– Чем?

– Тем, что отказался от Оксаны. От нее еще никто не отказывался.

Лане понадобилась неделя, чтобы заговорить об этом.

– Вот поэтому и отказался, – сказал Ислам.

– Врешь, ты не поэтому отказался.

– А почему?

– Решил продемонстрировать мне свое благородство.

– Я тебя обидел?

– Нет, просто удивил.

– Но я тебе благодарен, честное слово.

– Надеюсь. А то мне как-то не по себе стало: неловко, но и приятно… Ты знаешь, он сделал мне предложение.

– Кто?

– Парень, с которым я живу.

– Поздравляю.

– Это все, что ты мне можешь сказать на это?

– Я рад за тебя.

– Понятно, просто я хотела, чтобы ты знал, – помолчав, добавила, – понимаешь, я не уверена в себе.

– Понимаю, я сам в себе не уверен. А в нем уверена?

Это был совершенно ненужный вопрос. Собственно, как и весь разговор.

– В нем еще в меньшей мере. Он младше меня на пять лет.

– Так в чем же дело?

– Сама не знаю, но что-то не так.

– Кажется, это она, – перебил ее Ислам и дал отбой.

За рулем желтого «ауди» сидела женщина средних лет, но она проехала мимо, в поисках свободного места для парковки. Вновь заиграла музыка.

– Так что ты говоришь? – спросил Ислам.

– Привет, это я, – услышал он в трубке смутно знакомый женский голос.

– Привет, – неуверенно сказал Ислам.

– Ты мне совсем не звонишь, – это была Медина, и в ее голосе сквозила обида.

– Извини, просто я очень занят, – тяготясь разговором, выдавил Ислам.

Этот звонок был совсем некстати.

– И сейчас занят?

– Увы.

– Я не поняла.

– Очень занят, извини.

– Позвони, когда освободишься.

– Непременно. До свидания. Илам дал отбой и тяжело вздохнул.

Жена супрефекта приехала через тридцать минут. Ярко-красная «тойота» сделала полукруг и остановилась возле «тальбо». Из нее вышла моложавая женщина. Ислам опустил боковое стекло.

– Вам я должна передать пакет?

– Да, мадам.

Женщина протянула ему полиэтиленовый пакет с надписью «Перекресток». Ислам заглянул в него: пять новеньких зеленых пачек были перетянуты резинками.

– Все в порядке, мадам.

– До свидания, – женщина достала мобильник, поднесла к уху.

Ислам подождал, пока она уедет, запустил мотор. Проехав рядом с «мазерати», он бросил в открытое окно пакет с деньгами. Через несколько метров остановился. Наблюдая, как Лана трогается и выезжает со стоянки, Ислам набрал номер префекта и произнес:

– Пришлите курьера.

Через несколько минут из здания вышла референт. Ислам вылез из машины, помахал ей. Когда она подошла к нему, передал ей камеру и спросил:

– Так как насчет вечера?

– Я не могу, – улыбнулась девушка, – честное слово.

Всю дорогу до своего офиса Ислам смотрел в зеркало заднего вида, но никакой слежки не обнаружил. По уговору Лана должна была доехать до ближайшего банка и арендовать сейфовую ячейку на предъявителя. Встретиться они должны были только вечером. Прежде чем зайти в офис, Ислам, соблюдая предосторожности, поднялся к себе в квартиру. Принял душ, побрился, переоделся. Хотя квартира была съемная, он почувствовал себя блудным сыном, вернувшимся в родные пенаты.

Несмотря на то что рынок был опечатан, секретарь продолжала приходить в офис и отвечать на звонки. В бизнесе хуже всего утратить налаженные связи. Войдя в комнату, Ислам вновь удивился. Неточно сказано – Ислам потерял дар речи от удивления.

Рядом с секретаршей сидел Сенин и как ни в чем ни бывало кокетничал с ней. Правда, выглядел он неважно. Увидев Караева, он поднялся и опустил голову, выражая своим видом смирение и покаяние.

– Этот человек ко мне? – спросил Ислам.

– Да, патрон, – подтвердила женщина, пряча улыбку. Не говоря ни слова более, он последовал к себе в кабинет.

Снял пальто, повесил на вешалку, опустился в холодное кресло.

Раздался телефонный звонок. Поднял трубку.

– К вам господи Сенин, – произнесла секретарь.

– Пусть войдет, – сказал Ислам. Сенин вошел со словами:

– Повинную голову меч не сечет. Молчание было ему ответом.

– А что случилось? – продолжал он. – Что вы так себя индефферентно ведете? Ну, подумаешь, не позвонил. А что случилось? Можно я сяду? Что-то у меня нехорошее предчувствие появилось.